В.Л. Акулов. Избранные публицистические и полемические статьи.

    НЕЧТО О РУССКОЙ НАЦИИ И «НАЦИОНАЛЬНО-ПАТРИОТИЧЕСКОЙ  

                                                     ЭЛИТЕ РОССИИ»

                                                               «Послушай, ври, да знай же меру…»

                                                                                А.С.Грибоедо. Горе от ума

                                                                 «Где было взять ему, ленивцу, плуту?

                                                                  Украл, конечно…»

                                                                        А.С.Пушкин. Маленькие трагедии

     22 марта в Москве, в Институте динамического консерватизма (?),  прошла дискуссия на тему «Национальное государство, нация или рассеянье».  Ее результаты заслуживают  внимания  уже  по причине актуальности самой темы.  И  интерес этот только усиливается от того,  что   участие в ней приняли, по словам газеты «Завтра»,  представители «национально-патриотической элиты России». Выступления трех из них – главы Центра методологии и информатики ИДК  А.Фурсова, президента «Русского общественного движения» К.Крылова, писателя-футуролога, эксперта  ИДК М.Калашникова - и публикует газета в № 15 за этот год.

     Странные  мысли и ассоциации рождают эти выступления. Судите сами. Сидят в  центре  России,  в ее столице Москве,  люди, почитающие себя, надо полагать, русскими, обсуждают проблему исторических судеб России и русского народа и при этом дружно, единоголосно заявляют,  что русской нации нет.  Да вы что, ребята, в  своем ли вы уме? В трезвой ли памяти? Если русской нации нет, то каков предмет вашей дискуссии? О чем, собственно, вы речь ведете? Связываете ли вы с тем, что говорите, хоть какое-то мыслимое содержание или говорите ради самого процесса говорения? Искусство, так сказать, для искусства.  Неужели так трудно понять, что раз  нет русской нации, то нет и предмета обсуждения.  Нет и вас как представителей «национально-патриотической элиты России». Или как - русской нации нет, а ее «национально-патриотическая элита» есть? Откуда у вас этот интеллигентский снобизм, эта интеллигентская фанаберия? На троих  можно «сообразить», нацию создать - нельзя. Нельзя не только из трех элитных экземпляров, но даже из  всей интеллигентской братии – элитной и  рядового, так сказать, состава.

      Правда, постулировав отсутствие русской нации, участники обсуждения задаются похвальной целью таковую   создать.  И именно это обстоятельство, надо полагать,  дает им право именовать себя  «национально-патриотической элитой России». Формирование наций они, видимо, мыслят себе по типу создания политических партий или воинских соединений:   вначале образуется оргкомитет  или штаб,  разрабатывается программа или план и на их основе  создается партия или формируются роты, батальоны, полки. Уважаемые политологи, эксперты и аналитики, футурологи и прогнозисты, прорицатели и чревовещатели,  нации не рождаются по проектам, разработанным в ваших  Центрах, Институтах, Фондах и прочих высокоученых конторах. Они формируются объективно в процессе исторического развития. Подобным  же образом, в   процессе  развития русского этноса,  сформировалась и русская нация.  Это – факт.  Факт,  который не в состоянии отменить не только никакая дискуссия, но даже гадюшник г-на Тишкова, который по какому-то странному недоразумению именуется академическим институтом.  

   Я согласен   с Фурсовым, что «любой разговор надо начинать с определения терминологии». Вообще-то,  термины не определяют, определяют понятия. Терминам  раскрывают значение. И такие элементарные вещи  следовало бы знать человеку,  включенному  нынешним Синедрионом в число 100 лучших умов России. Но это так, a propos. Хуже то, что  именно этому  справедливому требованию и не удовлетворяют публикуемые выступления. Понятия, которыми оперируют участники дискуссии, либо вообще не определены,  либо их определения даны с грубейшим нарушением правил определения. Поэтому они оказываются семантически  настолько размытыми, что исключают возможность какого-либо содержательного разговора.

     Чтобы не быть голословным, обратимся к текстам выступлений.  Коль скоро речь идет о нации, то с нее и начнем. Итак,  что такое нация?   «…Нация, говорит Фурсов, - это такая форма социоэтнической организации, базовой единицей которой является индивид. Нация не может состоять из каст, полисов, племен, кланов, общин, потому что здесь другой фокус коллективной лояльности. Нет индийской нации, ее не может быть, потому что Индия разделена на касты, и кастовая лояльность значительно важнее для индийцев, чем национальная». Не слышится ли вам, друзья мои, до слез, до боли знакомое: у пролетариата нет отечества, и пролетарская  лояльность, то бишь солидарность,  превыше всего?  Неужели  Фурсов  настолько политически  глух, что  этого не слышит?  Ведь то, что у него вместо класса фигурирует каста, сути дела не меняет. 

     Но оставим политику и обратимся к истории и логике. Если следовать критерию Фурсова, то окажется, что единственной национальной формой организации является первобытная орда. Ибо  она и только она  одна лишена какой бы то ни было социальной структуры,  представляя собой просто совокупность индивидов.  Дальнейшее   ее развитие привело к появлению рода и племени,  разделению труда и на этой основе   - к  дальнейшей структуризации общества,  появлению различных социальных групп со своими особыми групповыми интересами. Все это настолько банально и общеизвестно, что остается только недоумевать,  какая логика привела  Фурсова к его удивительному открытию и каким курвиметром  эту логику измерять. «…Нации в Европе,-  уверяет Фурсов,-  начинают формироваться с середины ХУШ века, после того, как в Европе окончательно разваливается община и из индивидов образуется нация». Увы, это снова марксизм, только  на другой подкладке. Марксизм связывает возникновение наций  с разложением феодального общества и формированием капиталистического рынка (для чего и вынужден был изобрести еще одну социальную общность – народность, по сути ничем, кроме названия, не отличающуюся от нации),   а  Фурсов – с развалом общины.  Но допустим, что Фурсов прав. Напрашивается вопрос: ну а  возникшая на  основе  разложения общины нация –  она что,  никак не структурирована и представляет собой  просто энное количество  индивидов  в духе монад Лейбница?  Полно, да выглядывает ли  Фурсов хотя бы изредка из окна своего кабинета?  В природе вообще нет простых объектов. Любой  объект  структурирован, т.е. представляет собой систему, элементы которой закономерно между собой связаны. Причем элементы эти должны быть и тождественны, и различны, что и обеспечивает их взаимосвязь. Будучи системой, состоящей из элементов, он, в свою очередь, является элементом более широкой системы. И т. д. и т. п.  Структурированность объекта не мешает ему, однако,  оставаться целостностью, обладающей собственным качеством. Общество, естественно,  исключения не составляет. Оно тоже структурировано, и эта  его структура имеет сложную иерархию. Структурирована и нация как форма социальной общности.  Возьмите  тот  же капитализм.  В нем  два основных класса: буржуазия и пролетариат.  Буржуазия,  в свою очередь, структурируется - на промышленную, аграрную, финансовую и т. д.  Пролетариат, соответственно,  – на промышленный, сельскохозяйственный  (батраки)  и  т. д. и  т. п.  Но это не мешает французам оставаться французами,  немцам – немцами, японцам – японцами.  Вне зависимости от их классовой принадлежности.  Фурсов толкует об индийских кастах,  не позволяющих якобы сформироваться индийской нации. Но чем, спрашивается, кастовое деление индийского общества отличается от сословного и классового  европейских стран? Только одним: сословия и классы в принципе допускают переход из одного сословия или класса в другое сословие или  в другой класс, а  касты – нет. Только и всего.

      Критерий Фурсова  не выдерживает проверки ни логикой, ни фактами. Если строго следовать этому критерию, то нации вообще никогда не могли бы ни сформироваться,  ни существовать. Но именно на  нем покоится его вывод, что русской нации не существует. «Дореволюционная Россия,- говорит он, - это община,    и до тех пор, пока существовала община, русская нация как таковая сформироваться не могла». Да почему же не могла и где доказательства?  Никаких доказательств нет – ни фактических, ни логических. Есть воспоминания    обрусевшего немца Раубаха, которые и заменяют Фурсову и факты, и логику. Место это  настолько колоритно, что я просто не могу не воспроизвести его.

      Итак, «немецкому крестьянину сказал Vaterland: из девяти окороков, которые у тебя в погребе, два возьми себе, а семь отдай Фатерланду.  Крестьянин щелкает каблуками и – вперед. А русский крестьянин, по воспоминаниям Раубаха, нашего человека, обрусевшего немца, ведет себя иначе.  Фон Раубах говорит вологодскому крестьянину: «Что же ты не даешь в армию зерно?»

 «Самому нужно»,- отвечает крестьянин.

 «А если немец придет?»

«А не придет! А коли придет, будем платить немцу».

   «Вот это – отличие национального сознания от общинного», - удовлетворенно заключает Фурсов, будучи уверен, что свидетельством  обрусевшего немецкого аристократа    доказал национальную несостоятельность русского крестьянина.   Да ты, мил человек, хотя  бы  задался  вопросом: как же мог фон Раубах  обрусеть,  если русской нации не существовало?   Если верить Фурсову, дореволюционная Россия представляла собой совокупность автономно функционировавших общин,   никак не связанных между собой, а потому и не образовавших какую-либо общность более высокого порядка, а    русское государство – это  просто  клан чиновников, управлявших этим конгломератом крестьянских общин.  Термин «русский»  -  это не более чем произвольная метка для обозначения оного конгломерата общин. Так, по-видимому, представляется дело и другому участнику дискуссию - Крылову, перепутавшему форму  политической организации государства с его социально-экономическим строем.

     Воля ваша, но комментировать откровения Фурсова,  а тем более  вступать в пререкания  я  не стану.  По очень простой причине: они не нуждаются в комментариях и не заслуживают  серьезной критики. Удивляет другое: как мог человек, выступающий от имени русского народа, повторять   вздорную выдумку  обрусевшего немца? И что вынуждает Александра  Проханова  почтительно тиражировать эту чудовищную клевету на русского человека, отказывая ему и в национальном чувстве,  и в любви к Отечеству? Неужели редактор  газеты и его гость  не знакомы хотя бы с речью Кузьмы Минина, обращенной к согражданам,  –  в ней разговор шел, если мне не изменяет память,  не об окороках, а о более серьезных вещах? Неужели они думают, что Сусанин – всего лишь красивая сказка,   а  старостиха Василиса и ее товарки  с их вилами и дрекольем –  дешевая  пропаганда?  Как ведет себя в описанном Раубахом случае немецкий бауэр,  у нас тоже  есть свидетельство очевидца. Пусть  Фурсов и Проханов   найдут соответствующее место в «Народной монархии»  белоруса И.Л.Солоневича.  Источник, в отличие от обрусевшего немца,  вполне надежный. И, наконец, последний и главный вопрос: отдает ли «национально-патриотическая элита» себе отчет в том, что своим нелепым тезисом об отсутствии русской нации она легализует то аномальное положение, когда русский народ в своем собственном национальном доме фактически лишен своей государственности? Если не отдает, пусть поищет себе занятие по плечу.  Политическая аналитика ей категорически  противопоказана.

.   В то же время нельзя не признать, что при всей своей нелепости указанный тезис родился не на пустом месте.  Он, напротив,  имеет свои  объективные основания: русская нация действительно больна.  Да и как могло  быть иначе? Ни один народ не выдержал бы того экономического, административно-политического, идеологического прессинга, которому подвергался русский народ на протяжении своей истории.  Русской кровушкой и русскими костями пропитана и удобрена вся Европа и половина Азии. Веками топтали и травили в русском человеке его русскую душу. И началось все с «великого Петра».  Вина этого венценосного палача и сыноубийцы, выкормыша Кукуйской слободы и голландской таверны,  даже не в том, что за время своего царствования он разорил и обезлюдил Россию; не в том, что,   наречя женой чухонскую блудницу, подобранную в солдатском обозе,  создал прецедент, приведший к тому, что корона русского царя стала перелетать с одной немецкой головы на другую; не в том, что, «прорубив окно в Европу», он  впустил в это окно  проходимцев, слетевшихся в Россию, подобно стервятникам-падальщикам,   «на ловлю счастья и чинов»; не в том, что  выведенными своими «птенцами»  проторил путь к формированию класса социальных паразитов, обладавших всеми «вольностями», пожалованными    рабами,  но не имевших решительно никаких  гражданских и государственных забот.  (Хотя и за это ему бы не памятники воздвигать, а, как Лжедмитрия, заколотив  прах в пушку, отправить в любезную им Европу. А за компанию и иных российских «реформаторов» и «модернизаторов»). Огромная его вина  состоит в том, что он подорвал сами основы русской национальной жизни,  и прежде всего основы русской государственности. Именно с Петра начался процесс дерусификации русского правящего класса,  которому А.С. Грибоедов советовал брать пример с китайцев, «чтоб умный русский наш народ хотя по языку нас не считал за немцев?  И это была единственная традиция, которую, понося Россию и ее историю,  унаследовали от Петра Ленин и его  грассирующие «гвардейцы». Борьба с «русским держимордой» стала основой «мудрой ленинской национальной политики». А сегодня? Пиная прах  «вождя  мирового пролетариата», нынешняя российская власть, однако,  свято чтит его русофобскую душу. Так что же вы хотите, господа? Чтобы эта тотальная русофобия прошла бесследно? И все же,   не рано ли вы принялись мастерить саркофаг для русской нации? 

     Все сказанное мной   - тривиальности, о которых не стоило бы и напоминать, если бы их весьма вольная и своеобразная интерпретация не привела к ложному выводу, что русской нации не существует. Нет, господа хорошие, русская национальная душа травмирована, но она жива. Это она и доказывает  всякий раз в трагические часы русской истории. В годы Отечественной войны 1812 года русский дух настолько пропитал пространство России, что даже титулованный идиот  князь Ипполит стал рассказывать свои анекдоты,  хотя и коряво,  но по–русски. Наполеон, который,  вместе с Фурсовым,  неосмотрительно уверовал, что для русского человека его шкурный «общинный»  интерес выше национального,  дорого заплатил за эту  свою наивную веру. И, чтобы ни говорили Лигачев и другие  артефакты   минувшей эпохи, именно русский дух, оскорбленное   чувство русского национального достоинства спасли СССР  в  последнюю Отечественную войну. Чутьем гениального политика Сталин уловил  эти настроения русского  народа и тут же превратил их в мощное оружие.  Не случайно же среди имен  «наших великих предков» оказались одни  лишь русские имена. И «За партию и ее ленинский Центральный  Комитет!» - такой клич над окопами не раздавался. А вместо привычного уже «товарищ» из глуби веков всплыло  вдруг давно,  казалось бы, позабытое «славяне». Я бы настоятельно советовал нынешним хозяевам России помнить об этом и не искушать терпение русского народа.  Пушкин прав лишь наполовину: русский бунт действительно страшен, но отнюдь не бессмысленен.

     Так что не о том толкуете, господа. Нужно не кликушествовать, что русской нации нет, подыгрывая, вольно или невольно, открытым и скрытым врагам русского народа, обрядившимся в русские фамилии. Нужно вести речь о том,  что политикой нынешних властей русская нация, преступно лишенная своего  государственного статуса,  поставлена под реальную угрозу быть  стертой с этнической карты. Русский народ должен быть восстановлен в своих исторических правах как народ государствообразующий  – таково наше    императивное требование. Требование, не подлежащее ни обсуждению, ни компромиссам.   И восстановлен не формально, а реально, не на бумаге, а в  политической практике государства.. Иного пути нет и быть не может.  Ибо что такое нация в научном и политическом, а не в спекулятивном и дилетантском,  содержании этого понятия? Это  - самоорганизовавшийся в государство этнос. Именно в этом сущность нации, ее качественное отличие от любых иных форм общественной самоорганизации.   Нации существуют только в государственной форме и государства – только как национальные государства.  Такова их диалектика – одно без другого не существует. Государство, лишившееся своей национальной идентичности, фатально обречено на геополитическое небытие. А вместе с государством обречена и нация, которая превращается  в этом случае в пожираемый социальный планктон.  Национальной является и империя, если связывать с этим понятием научное содержание,  а не то, какое кому заблагорассудится.  Ибо здесь  всегда есть имперский (властвующий)  народ и подвластные ему колониальные народы. Таковым был Рим, таковой была Британская и все прочие империи.  Многонациональное государство, в том числе и имперское, - нонсенс, абракадабра, сапоги всмятку. Не стану развивать  эту тему, поскольку она уже  была рассмотрена мной в целом ряде работ, в том числе и размещенных на электронных сайтах.

     «Что создает нацию?» - задается вопросом Фурсов. И отвечает: «Нацию создает национализм». Здесь все поставлено с ног на голову. Да откуда же взяться  национализму,  если нет нации, если  ее только еще предстоит «создать»? Когда мы, русские националисты,  говорим о наших требованиях восстановления исторической справедливости, мы исходим не из умозрительных прожектов, а выражаем потребности реально существующей русской нации, права  которой  преступно порушены  властью, цинично и нагло проводящей целенаправленную политику  физического и духовного ее уничтожении.  Речь у нас идет   не об идеях и борьбе идей, а о реально осуществляемом  властью геноциде реально существующего русского народа. В своих требованиях мы опираемся не на мыслительные абстракции, а на нормы международного права и даже, как ни тошнотворно,   на утвержденную под пьяную лавочку ельцинскую  конституцию. Власть не желает вести с нами цивилизованный разговор на языке правовых норм,  предпочитая разговаривать языком силы. Тем самым она теряет свою легитимность,  ставя себя  вне закона. И она должна отдавать себе полный отчет в  политических и юридических последствиях этого своего правового беспредела.

    Герой Шекспира говорит о впавшей в безумие Офелии:

                            В ее словах нет половины смысла,

                            Все дико в них, одни пустые звуки.

                            Но их безобразность на размышления наводит…

     То же можно было бы сказать и об анализируемых текстах: все дико в них, одни пустые звуки. Но именно эта  их дикость, пустота и «безобразность»,   терминологическая и смысловая какофония и  наводят на определенные размышления. Сквозь бурелом двусмысленностей и намеков,  недоговорок  и иносказаний вырисовывается достаточно четкая картина.  Картина,  над которой  кремлевские сидельцы  и их обслуга корпят уже не первый год. Как вы думаете,  друзья мои, для чего потребовалось г-ну Тишкову дробить единую русскую нацию на «атомарные факты»? Да именно для того, чтобы, переварив все в «плавильном котле», создать новую. Превратить Россию во второе издание США,  исправленное и дополненное. Ту же сверхзадачу выполняет  и «национально-патриотическая элита» Проханова.  Не угодно ли:  «Что необходимо для консолидации русских?» – вопрошает  Калашников? И отвечает: «Я думаю, что для национальной консолидации русских необходимо Общее дело… Русский – это тот, кто готов работать с нами, сражаться, умирать за Общее дело. Это должно быть критерием: русскость доказывается делом!» Теперь понятно, друзья мои, какую русскую нацию и какое русское национальное государство готовят нам  под красивой оберткой Общего дела? Только напрасно Калашников старается. Такая нация уже строится   и именуется она россиянской. В этом строительстве,  правда, мало  оригинальности  –  все списано с идеологемы  брежневских времен  - «советский народ». Однако ж и то сказать,  списывали ведь те же самые люди,  что и оригинал писали.   Или их возлюбленные чада. Так что Калашникову,   право же,  более пристало  зваться не экспертом и  футурологом, а  почетным членом нынешнего кремлевского  агитпропа. И призывы умереть за общее дело мы тоже слышали. Даже в фольклоре отражено. Напомнить? Извольте:

                                               Смело мы в бой пойдем,

                                               Мы тоже с вами.

                                               И как один умрем,

                                               Умрите сами

      Ну а если уж о быдле речь зашла, то ведь есть и быдло-интернационализм. И какой процент быдла в том и другом течении – вопрос открытый, не явился еще такой Архимед, который мог бы исчислить. Думаю все же, что больше быдла в интернационализме. Тут даже слово «быдло» не нужно мостить через дефис. Ибо человек, променявший символ родительской крови на этикетку пепси, - такой человек  не быдлом быть просто не может. Такой человек - нечто вроде этнического бедуина мондиалиста Жака Аттали.

     Соработники по ученому цеху, знавшие меня в былые времена, упрекают в нарушении  правил академического политеса.  Помилуйте, да как же может быть иначе? Разве на таком уровне возможен  академический тон?  Нет, форма должна соответствовать содержанию. Академическим языком я разговариваю с людьми думающими, ищущими истину.  Для ангажированных графоманов у меня иной язык, язык  иронии и сарказма.  Какие бы  по случаю ученые степени и  звания они ни напялили на себя. Какие бы индюшиные зобы ни надували. Как бы ни распускали павлиньи хвосты. И чтобы ни говорили о них те, кто, пожаловав себя в судии, раздает «кому позор, а кому бессмертие». Не забываю, естественно, и  о розге, которой наши предки просвещали  нерадивых на конюшне. Если  нельзя в физическом смысле, то  хотя бы в метафизическом. Я эту говорливую публику вижу от макушки до копчика.

      Вопреки злостной клевете и инсинуациям,  русский национал-социализм основывается на уважительном отношении ко всем расам, этносам и нациям.  Именно на этом  уважительном отношении,  заботе о их сохранении основан  его протест  против превращения человечества в расово-этнический коктейль, что неизбежно приведет к вырождению и, в конечном счете, гибели челов6еческой цивилизации      Движение русского национал-социализма называется национальным, потому что его высшей  целью  является сохранение русской нации, забота о ее динамическом развитии и процветании. Оно называется социалистическим, потому что считает социализм единственной формой  общественной организации, соответствующей нынешнему этапу развития человеческой цивилизации и имеющей исторической будущее.

     Его программные установки  эскизно могут быть  представлены так:

     1. В области государственного устройства: унитарное русское национальное государство, в котором проживают  вместе с русскими другие коренные народы России, обладающие, наряду с русским народом,  всеми гражданскими и политическими правами, предусмотренными законодательством России. Русское национальное государство создает условия для развития языка и культуры нерусских народов России и сохранению их национальных традиций в той мере, в какой они не противоречат цивилизованным нормам общественного поведения и конституции государства,

     2. В области политико-государственного строительства: воссоздание государства в соответствии с его истинной природой, т.е. как политической формы самоорганизации общества, основанной на консолидированном общественном интересе,  взаимно принятых на себя гражданами обязательствах и вытекающих из этих обязательств  правах, закрепленных в Основном законе (Конституции) России.  Русское национальное государство основано на строгом разделении прав как исключительной прерогативе граждан и полномочиях как исключительной прерогативе институтов государства (государственной власти). Оно  ликвидирует партийную систему формирования государственной власти, возрождая  отечественный соборный принцип,  предусматривающий представительство в органах государственной власти всех групп населения в соответствии с социальной структурой общества.  Устраняет существующее ныне нелепое положение, когда отношение между гражданами и государственной властью выстраиваются по типу камеры-обскуры,  в которой не гражданин является хозяином, а чиновник . Органы государственной власти должны действовать в строгом соответствии с делегированными им полномочиями, выполняя волю народа. Любые попытки власти выйти за рамки своих полномочий, навязать народу свою волю,  рассматриваются как покушение на суверенные права народа, а потому   тяжкое государственное преступление. Форма политической власти – вопрос второстепенный.

     3. В области социально-экономической:  русское национальное государство допускает все формы собственности, предоставляя гражданам право реализовать себя в любой форме хозяйственной деятельности. Частная банковская система ликвидируется. Частная собственность подлежит запрету лишь в той мере, в какой она является источником эксплуатации чужого труда и инкубатором социального паразитизма. Общественную собственность на средства производства  мы рассматриваем как форму собственности, соответствующую нынешнему уровню развития производительных сил,  как форму, экономически наиболее эффективную и  способствующую  рачительному отношению к природе,  ее сохранению. Мы  особо подчеркиваем, что право собственности  реализуется  в праве распоряжения (прямого или косвенного) собственностью и контроля за результатами хозяйственной деятельности. Если общество лишено этого права, так называемая общественная (государственная) собственность фактически становится частной (корпоративной) собственностью чиновничьего аппарата, превращающегося  вследствие этого  в класс, эксплуатирующий  общественный труд.

     4. В области культурного строительства: возвращение к традиционным ценностям русского народа и других народов России, законодательное запрещение всего, что противоречит этим ценностям. Радикальная чистка русского культурного и информационного пространства, освобождение от хлама, который был привнесен в него западной масс-культурой и практикой западной желтой прессы.  Переход электронных средств массовой информации в государственную собственность. Создание системы контроля за  качеством тиражируемой СМИ, кино, театром продукции с целью  пресечения  пропаганды пошлости,  жестокости и насилия.

     Нет интересов личности вне интересов общества и нет интересов общества вне интересов личности. Поэтому процесс социализации  национал-социализм рассматривает в неразрывной связи с процессом гуманизации, как две сторона единого процесса формирования личности.