В.Л. Акулов. Избранные публицистические и полемические статьи.

БОРЬБА  СМЫСЛОВ  ИЛИ  УТОЧНЕНИЕ  ПОНЯТИЙ?

                                                       «Не беда, если б все оренбургские собаки

                                                 дрыгали ногами под перекладиной, беда если

                                                 наши кобели между собой  передерутся»

                                                                  А.С.Пушкин.  «Капитанская дочка».

     Первое, что приходит на ум после знакомства с материалами  проходящей  дискуссии: мы не умеем слушать друг друга, а потому и наш спор больше напоминает глухариный ток,  где каждый упивается собственными песнопениями. Грустно об этом говорить, но преступно было бы умолчать. Вопрос слишком серьезен,  общественно слишком значим, чтобы  щадить  чьи бы то ни было самолюбия  -  мы не гимназистки и не воспитанницы пансиона благородных девиц. 

     Например, я, оказывается,  окончательно дискредитировал себя в глазах одного из участников обсуждения  своей интерпретацией  сюжетной линии «Каренина_- Вронский».  Видимо, оппонент  всерьез думает, что я был озабочен в  данном случае  любовно-сексуальными  отношениями  толстовских героев.  Прости,  «суровый критик мой»,   но русский человек, а тем более русский националист,  должен если не владеть  всем богатством  родного  языка,  то хотя бы  разуметь и чувствовать его. А русский язык чертовски богат, его стилистические возможности  поистине беспредельны. Он широко использует и аллегорию, и метафору – целый арсенал литературных троп. В его закромах и ирония,  и сарказм -  целые россыпи иных выразительных средств.  Ему органически чужд буквализм. И канцелярщину он терпит лишь  в официальных документах,  где  она не только допустима, но и незаменима.  Что я хотел сказать своей Карениной? Да только то,  что народ выразил в виде пословицы: «Благими намерениями дорога в ад вымощена». Или, проще:  что принимаемые человеком решения сплошь и рядом приводят к результатам, диаметрально противоположным ожидаемым. 

     Уверяю вас,   М. Горбачев беспардонно врет, когда говорит, что хотел разрушить социализм. Ничего подобного он, конечно же,  и в мыслях не держал. Этим я  вовсе не хочу сказать, что ему были дороги идеи и идеалы социализма.  Говорить об убеждениях партийного функционера  хрущевско-брежневского разлива было бы смешно. Но  завоеванным им креслом Генерального секретаря ЦК КПСС,  дававшим практически неограниченную власть, Горбачев очень даже дорожил.  И не мог не понимать, что крушение социализма автоматически лишит его вожделенного кресла. Тут и спорить не о чем.

      Начиная «перестройку», Горбачев  видел себя этаким Демиургом нового миропорядка («единого общеевропейского  дома» с перспективой на  «дом вселенский»), основанном на «новом мышлении».  Реформатором, перед величием которого померкнет слава всех великих мира сего. Эту бредовую мечту самовлюбленного номенклатурного  нарцисса всячески подогревали лидеры западных стран, которые, в отличие от Горбачева, прекрасно видели, к чему это приведет. В итоге личный фарс Горбачева обернулся трагедией страны. Нынешние разглагольствования  пропагандиста итальянской пиццы понять можно: кому же понравится ходить в дураках? Вот он и придумал байку про то,  как с младенческих лет, карабкаясь по номенклатурной лестнице со ступеньки на ступеньку, унижаясь и подличая (иначе доползти до таких номенклатурных высот при Хрущеве и Брежневе было невозможно), он только и грезил о том, как бы разрушить социализм.

     Повторяю: напоминая  о Карениной,  я хотел чтобы  мои соработники на ниве национального возрождения   еще  и еще раз задумались   над тем,  не ведем ли мы Россию  в ад,  ставя в качестве стратегической задачи  построение империи?  Только и всего. Эмоции «не должны тут подавать совета».  Все должно быть просчитано и промерено. Тем более,  что стоим мы у последней черты, времени практически   нет,  переделывать что-либо  будет поздно.

     И начинать надо с четкого понимания того,  что такое империя, какое содержание мы связываем с этим понятием.  Это -  не  профессорский  снобизм  Акулова.  Даже не требование  научной методологии. Это  элементарное требование   здравого смысла – нельзя приступать к строительству, не имея ясного представления о том, что, собственно, мы хотим построить. А теперь скажите, други  мои,  положа  руку на сердце, есть ли у нас  такое,  четкое и ясное,  понимание сущности империи как особой формы государственной организации?  Увы, его нет.  Мало того,  что нет, нет зачастую  даже осознания того, что оно необходимо. И вот вам наглядный пример. Другой участник обсуждения,  уличая меня в белиберде  и переливании  из пустого в порожнее,  предлагает следующий  спасительный рецепт: «Просто берется Российская империя, выгоняются вся немчура и все «духовенство», закрепляется государствообразующий статус русских и вуаля, нет никаких проблем. Все остальное – попытка лишить русских тяги к величию».  Прочитав такое, так и хочется воскликнуть вместе с героями  Стивенсона : «Сильвера, Окорока в капитаны!»

     Конечно, это мальчишество, над которым можно только посмеяться. Но вот  вам  уже не мальчик, а  человек,  эрудированный,  имеющий  и вкус к теоретической работе, и опыт в оной – Андрей Бодров.  Не найдя удовлетворительного определения империи в словарях, он усмотрел решение проблемы  у Ницше. «На самом деле,-  пишет он, -  вопрос решается неожиданно просто.  Империя – это государство, построенное в соответствии с der Wille zur Macht  Фридриха Ницше».  Известно, что Ницше был физически ущербным человеком.  А физически ущербный человек – и это хорошо известно психиатрам  -  в той или иной мере подвержен всякого рода комплексам, требующим своей сублимации. Чаще всего это комплекс неполноценности.  Не подлежит ни малейшему сомнению, что принцип, положенный Ницше в основу своей философии,  имеет самое прямое отношение к этому психическому состоянию немецкого мыслителя.  Отсюда – и его «сверхчеловек», и «воля к власти». Строить на комплексе Ницше концепцию империи, по меньшей мере,  несерьезно.

     Кстати, нечто подобное случилось с Зигмундом Фрейдом. Будучи психиатром по профессии и имея дело с психически больными людьми, Фрейд психические отклонения своих пациентов выдал за норму, усмотрев в них закономерности функционирования человеческой психики. Его адепты пошли еще дальше, распространив методологию психоанализа на все и вся. Когда читаешь современных западных авторов,  создается впечатление, что все они вышли из фрейдовского лапсердака. Видимо, не все знакомы с этой литературой, поэтому в качестве иллюстрации приведу образчик. Вот вам один из властителей  дум  западной, а ныне и российской,   богемы -  француз Ж. Делёз.  Мыслитель озабочен проблемами языка. И  каковы же результаты его лингвистических изысканий?  «Теперь ясно, - пишет он, - что сексуальная организация – это предначертание организации языка. Фаллос играет важную роль на всех стадиях конфликта между ртом и мозгом. Сексуальность находится между едой и говорением. И в то же самое время, когда они отделяются от деструктивных поглотительных влечений, сексуальные влечения внушают первые слова, составленные из фонем, морфем и семантем» (Ж. Делёз. Логика смысла. Екатеринбург, 1998, с. 290).     Der Wille zur Macht (воля к власти) - это, конечно, не фаллос, так ведь  и империя–  не язык.  Я готов принести тысячу извинений Андрею за   ёрнический тон,  но  как же можно иначе воспринимать это счастливо   найденное им  решение проблемы?

     Но, допустим,  что  в основе империи действительно лежит  «воля к власти»  и что имперские народы одержимы подобного рода  «пассионарностью». Ответ ли это на вопрос, что такое империя?  Нет, это ответ на другой вопрос: кто и почему строит империю. В своей статье я дал определение империи, указав на то, что,  в отличнее от национального государства, империя строится по принципу господства-подчинения: есть господствующая  (властвующая)  нация и есть подвластные ей народы; есть метрополия и есть колонии, на которых метрополия строит свое благополучие. Это мое определение покоится как на лингвистическом (этимологическом) анализе слова «империя», так и на исторических фактах,  т. е. анализе  сущностных характеристик тех империй, которые реально существовали в истории. Иных способов наука  просто не знает. Определение это почему-то не было воспринято, хотя никаких серьезных возражений тоже не последовало.

     Мне говорят: империи были разные.  Конечно. Но при всем их разнообразии  объединяет их один, указанный мной,  сущностный признак: они строятся по принципу господства-подчинения. В противном случае это уже  не империя.   Как бы ни разнились между собой люди (цветом кожи,  возрастом, ростом, весом, умом, полом и  т. д. и т. п.) – всех их объединяет тот общий признак, что все они способны к разумной (целесообразной) деятельности. Именно этот признак и позволяет выделить их в особый биологический вид – homo sapiens. Если  нет в наличии искомого признака, это уже не человек,  а представитель какого-то иного биологического вида. Неужели такие банальности нужно еще кому-то доказывать?  «…Любое государство,-  недоумевает Бодров, -  есть власть. Но ведь далеко не каждое называют империей».  Сущая правда. Все дело,  однако,  в том, что  латинское слово imperium  имеет несколько значений.  Империя – это не только власть, но и властвование, владычество. Семантическое различие этих значений  очевидно для любого  владеющего русским языком человека.  И именно с последними двумя значениями римляне, введшие это слово в речевой оборот,  и связывали  «империю».  Кстати,  «der Wille zur Macht»  имеет в философии Ницше именно это значение:  воля к властвованию, подчинению,  господству, владычеству.  В своей статье я специально оговорил, что готов рассмотреть любое иное понимание империи, если оно будет  четко сформулировано и хоть как-то обосновано. К сожалению, удовлетворительного ответа я так и не получил.

     Положив в основу империи  ницшеанский принцип «воли к власти» и никак не аргументировав этот  «тезис»,   Бодров предлагает нам принять его за аксиому. В качестве компенсации (отступного) он обещает проиллюстрировать его конкретными историческими фактами. Что же это за факты, факты ли они и что они доказывают?

      Во-первых,  говорит Бодров,  империя в идеале предполагает единство всего народа в осуществлении воли к власти. «Скажем, в Римской Империи каждый римлянин гордился тем, что он римлянин, готов был отстаивать дело Империи даже ценой собственной жизни…»  Ничего «имперского» тут нет. Каждый  человек, если он не патентованная сволочь, гордится своим государством и готов его защищать даже ценою своей жизни. Вне зависимости от того, империя эта или нет.  Даже животные защищают свою территорию, подчас  ценою жизни, хотя и не читали Ницше. Наконец, все ли  жители Римской Империи гордились ею и готовы были ее защищать или только римские граждане  - были ведь и неграждане, и не только были, но даже составляли подавляющее большинство?  Сомнительно также, чтобы и  индийские сипаи гордились своей причастностью к Британской  Империи.  Да и в СССР, на который тоже ссылается Бодров,  люди  трудились «не на благо всего народа», они трудились на себя и строили лучшую жизнь для своих внуков и правнуков, что вполне естественно для любого духовно здорового человека.  Те же животные  тоже наделены  этим социальным инстинктом – Дарвин гипертрофировал закон внутривидовой борьбы.   Только наши демократы и либералы  живут по принципу: «здесь и теперь».  Родителей они готовы привлечь к уголовной ответственности за то, что, произведя их на свет,  не испросили у них на то предварительно разрешения,  детей –  предать анафеме за то, что  будут жить после них и пользоваться их наследством. Так что,  дорогой мой собрат по имперской упряжке, Ваша иллюстрация тает «как дым, как утренний туман».

     Во-вторых,  уверяет  Бодров, термин  «имперская власть»  имеет тот семантический привкус, который  содержится в английском слове the Power. Прежде всего вызывает удивление, что автор не нашел для интересующего его явления аналога в русском языке, хотя английское слово  the Power имеет в русском языке целый синонимичный ряд: энергия, сила, мощь,  возможность, способность и т. д.  Но это  a prоpos.   Вопрос в другом: что здесь  специфически имперского?  Дело тут  не в  тяге построить обязательно «империю» и не в «энергии»,  а во вполне прозаическом желании как можно удобнее  обустроится в этом лучшем из миров и реальных возможностях. Уж чего-чего,  а энергии в построении  Польши «от можа и до можа» полякам  не занимать. Бредили при Болеславе Храбром, бредили при Пилсудском, бредят и сегодня. И что? А ничего – стремления орлиные, да силы божьей коровки. Или возьмите Румынию?  Разве не снилась по ночам, не грезилась наяву  румынским политикам Великая Румыния (Романия Маре)? Увы, как была «Романия микэ»  (маленькая Румыния), так такой и осталась.  Да и Карл ХП,   разве на экскурсию пожаловал в Россию? Впрочем, и сами имперцы, кажется, признают, что стремление «построить империю» свойственно если не всем, то большинству народов.

     Наконец, в-третьих, империя, уверяет  Бодров,  «всегда имеет некую Высшую Идею,  нельзя продвигать Волю неизвестно куда».  Звучит красиво, жаль,  что очень уж неопределенно,   да  к тому же и логики недостает. В самом деле. мистическую «Волю к власти» нам предлагают принять в качестве аксиомы. Приняв ее, мы должны принять далее в качестве необходимого  следствия  то, что эту «волю» куда-то «надо же продвигать». А поскольку ее нельзя продвигать «неизвестно куда», то отсюда становится ясным, как Божий день, что она направлена на построение империи. Неужели  Бодров не замечает белые шпагаты, которым сшит его силлогизм? Почему  эта Высшая Идея обязательно должна носить имперский характер, а энергия (мощь)   направлена на построение  империи? Из чего это следует?

       Вывод автора  легко проверить на предмет его соответствия истине, обратившись к опыту империй, которые уже закончили свое историческое бытие - Римской, Испанской, Британской и т. д.  Пусть Бодров  укажет,  какой сверхидеей вдохновлялись  чада туманного Альбиона, строя свою колониальную империю? Или испанские конкистадоры,  колонизируя Южную Америку?  Может быть, эту сверхидею можно вычитать в «Mein Kampf»  Адольфа Гитлера?  Неужели «долг белого человека», которым английские колонизаторы оправдывали своё мародерство и свою алчность, - это и есть сверхидея? Или таковой является стремление Гитлера завоевать «жизненное пространство» для немцев

      В истории любой разбой всегда облекался в красивую упаковку, оправдывался какой-нибудь мессианской сверхидеей.  Вы думаете, что американцам нужна была иракская нефть? Ничего подобного, они защищали  в Ираке «общечеловеческие ценности», демократию и права человека. Тем же намерены заняться и в Иране.  А  утверждение в мире «общечеловеческих ценностей», защита его от терроризма и прочего варварства –  это ли не «сверхидея»? Еврейская мировая экономическая и политическая экспансия тоже вызвана отнюдь не меркантильными соображениями  или, говоря словами Бодрова, не  желанием «сытно жрать, ничего не делать,, и чтобы никто не мешал заниматься чем в голову взбредет», а особой миссией, возложенной на евреев Создателем. И только скудость ума и  эмоциональная тупость русских гоев может усмотреть в миссионерском служении  абамовичей  грабеж России. Нет, не «олигархи» они и не «бизнесмены», а  служители господа своего Иеговы.

     Итожа результаты своих размышлений, Бодров пишет: «Империя -  это Единство, Развитие, Идея. Там, где все это соединяется вместе, возникает империя». Прямо скажем, не густо. К тому же весьма абстрактно и неопределенно, а зачастую и  просто сомнительно. Единство, если и существует, то это единство имперского народа, а вовсе не всех народов, населяющих империю. Пресловутый the Power  тоже не является специфическим признаком империи. Вне развития не существует ни одно государство, и любое из них переживает и периоды взлета,  и периоды стагнации, и периоды упадка. Наконец, и со сверхидеей не все обстоит бесспорно и однозначно. Той же Польше «воли к власти»  было не занимать,  «энергии» тоже было предостаточно, да и «от можа и до можа» - чем не сверхидея?  Казалось бы, налицо все три слагаемых империи. И что же? А ничего, как скулили, так  и продолжают скулить: то треклятые москали  их обидят, то боши. Никак не распрямить ясновельможному панству онемевшие члены «от можа и до можа».

      Правда, Бодров, как следует из содержания его статьи, склонен классифицировать сверхидеи на истинные и ложные. Но тут возникает вопрос: где тот критерий, с помощью которого можно было бы отличить истинную сверхидею от ложной? Знает ли его Андрей? Если знает, то почему держит в секрете? Боюсь, что этот критерий давно уже сформулирован. Спросили как-то зулуса, хорошо ли поедать своего ближнего. На что  это дитя  природы, нимало не смущаясь, ответствовало: «Если мое племя поедает человека другого племени – это хорошо; если чужое племя поедает моего соплеменника – это плохо».  Наконец, последнее: разве это ответ на вопрос, что такое империя?

     Понятие какой-то особой «национальной идеи» (сверхидеи)  восходит к библейскому догмату «богоизбранного народа». В гегелевской философии  он был трансформирован в учение об исторических и неисторических народах.  Каждому историческому народу, согласно Гегелю, предопределена  своя, только ему свойственная роль, которую он должен сыграть в человеческой истории. Эта роль (или это предназначение)  Гегель и назвал  «национальной идеей» данного народа.  Мысль Гегеля понравилась, в том числе Бердяеву, написавшему достаточно пустячную работу «Русская идея».  Наша  «элита» - политическая и интеллектуальная, услышав  звон и не разобравшись по своему обыкновению откуда он  раздается,  превратила  «национальную идею» в куклу Барби.  Нет ничего более опасного для путника, нежели болотные огни, и нет ничего более разрушительного для нации, нежели ложные цели. Именно босяцкая сверхидея  «пролетарского интернационализма»  явилась тем наркотиком, которым был отравлен русский народ,  пребывающий и поныне в глубокой ломке. Не соблазнить бы его новым наркотиком.

     Но если «национальная идея» - это теоретическая пустышка, лишенная реального содержания, то национально-государственная идеология – неотъемлемый атрибут государства и его суверенитета. Лишенное своей национальной идеологии, государство  становится безгласным объектом мировой политики и, в конечном, счете сходит с исторической сцены. Крах СССР, кроме прочих причин,  был предопределен и тем, что государственная идеология была подменена в нем суррогатом «пролетарского интернационализма».  Что такое идеология вообще и государственная идеология в частности?  Чтобы ответить на этот вопрос необходимо обратиться  хотя бы к азам научной социологии. Какую бы аллергию не вызывали у нас с некоторых пор вопросы теории.