В.Л. Акулов. Избранные публицистические и полемические статьи.

ГОСУДАРСТВО И НАЦИЯ

Как историческая общность нация – это самоорганизовавшийся в государство этнос. Именно в этом ее сущность, качественное отличие от рода и племени. Нации существуют и могут существовать только в государственной форме и государства существуют и могут существовать только как национальные государства. Понятие многонационального государства – нонсенс, абракадабра, сапоги всмятку. Последнее нисколько не противоречит тому факту, что ныне практически в любом государстве проживают люди разных этнических групп и национальностей, ибо в любом таком государстве всегда есть государствообразующая нация. Именно государствообразующая, а не титульная – нелепый неологизм глобалистов. Государство, потерявшее свою национальную самоидентификацию, обречено на геополитическое небытие.

Китайская мудрость гласит: «Прежде, чем наводить порядок в Поднебесной, наведи его в собственной голове». Эту китайскую мудрость я настоятельно рекомендовал бы устроителям нашей государственности в качестве политического императива. Сегодня нет недостатка в проектах, «как нам обустроить Россию». Напротив, их множество и на любой вкус. Каждый видит Россию по-своему: унитарной и федеративной, монархической и республиканской, национальной и имперской, светской и клерикальной. И т. д. и т. п. Думаю, что о таком плюрализме не мечтал сам Рыцарь Печального Образа плюрализма Михаил Горбачев.

Беда, однако, в том, что при малейшей попытке выяснить, какое содержание связывают наши бисмарки с теми понятиями, которыми оперируют, тут же обнаруживается, что в головах у оных бисмарков царит такой «плюрализм», по сравнению с которым Вавилонское столпотворение кажется идеалом немецкого Ordnung’а. Нет, мудрые китайцы правы: начинать надо с наведения порядка в голове. И, ближайшим образом, с восстановления прав логики. Исходное ее требование, в частности, гласит: понятия, которыми оперирует мышление, должны быть четко определены и сохранять свое значение на всем протяжении мыслительного процесса.

С этого требования и начнем. Итак, что такое государство? При всем многообразии определений и политических предпочтений к той или иной его форме общим здесь является то, что государство отождествляется с органами государственного управления, т. е. с государственной властью и ее институтами. Теоретическая несостоятельность и политическая вредоносность подобного отождествления показана мной в статье «Государство и государственная власть».

В своем научном, т. е. адекватном своей природе, содержании государство – это одна из форм общественной самоорганизации в ряду таких его форм, как род и племя. Принципиальное, качественное отличие ее от иных форм самоорганизации общества заключается в том, что это форма политической его организации, т. е. такой организация, где отношения между людьми носят политический (принудительный) характер. Не в том смысле, что они навязываются кем-то обществу извне, а в том, что они покоятся на самоограничении, т. е. на добровольно взятых на себя людьми обязательствах и вытекающих из этих обязательств правах, закрепленных в Законе. Именно эти добровольно взятые на себя обязательства и вытекающие из этих обязательств права делают сообщество людей цивилизованным, а дикаря превращают в гражданина. В этом смысле Аристотель и называл человека «животным политическим».

Политический характер общественных отношений как отношений принуждения требует, как очевидно, особых органов управления, которые стояли бы на страже этих отношений и обеспечивали их функционирование. Таковыми и являются формируемые гражданами институты государства, наделенные определенными полномочиями (властью). Государство, таким образом, по самой своей сути, по внутренней своей природе может быть только демократическим и никаким другим быть не может. Всякое иное государство - это извращенная, патологическая его форма, квазигосударство, псевдогосударство. Поскольку государство – это форма организации самого общества, то и «демократичность» такого государства совершенно не зависит от формы его правления – монархической, парламентской, президентской или какой-либо еще другой.

Естественным было бы выстроить такую логическую цепочку: источником монархической власти является Бог, и даруется такая власть монарху в акте миропомазания; источником парламентской и президентской власти является народ, и дается такая власть в акте свободного волеизъявления народа на выборах. Ergo: монархическая власть уже по определению не может быть демократической. И, напротив, парламентская и президентская власть могут быть только демократическими. Однако такой силлогизм ложен.

Монархическая власть в ее ортодоксально-христианском (православном) понимании, будучи божественной по своей сути, является демократической по своему земному проявлению. Взывая к своему Отцу Небесному, православный человек просит: «Да будет воля Твоя на земле, как на небе». Эту волю Бога на земле через дарованную Богом власть и выражает монарх – Помазанник Божий. При этом власть даруется монарху не как право властвовать над людьми, а как благодать служения людям. Власть монарха, таким образом, в ее православном понимании: 1) божественна по своей природе (даруется Богом); 2) соборна (демократична) по своему земному проявлению (выражает коллективную волю церковного народа); монархическая по форме (даруется монарху). Это триединство государственной власти и нашло свое отражение в идеологии Государства Российского: Православие, Самодержавие, Народность.

Я не стану развивать здесь эту тему, поскольку она уже была рассмотрена мной в статье «Государство и Церковь» (http://www.imperiya.by/authorsanalytics19-7452.html). Право каждого человека соглашаться либо не соглашаться с христианской идеей государственной власти. Но прежде, чем толковать о ней, ее необходимо знать. На худой конец, хотя бы не потчевать читателей, а тем более паству, благоглупостями, как это сделала богословская комиссия во главе с митрополитом Минским и Слуцким Филаретом, утверждая, что Православная Церковь индифферентна по отношению к форме государственного правления. Это не только безграмотно с догматической и канонической точек зрения, это кощунственно. В послании апостола Павла к римлянам, к которому апеллируют, содержится смысл, диаметрально противоположный тому, который вкладывают в него люди, предпочитающие служению Богу обслуживание властей, а именно: легитимна лишь та власть, что от Бога, т. е. дается в таинстве миропомазания. И это понимал, кстати, Наполеон, вызвав во Францию Папу Римского, дабы легитимировать (узаконить) свою власть. Достойно сожаления, что то, что понимал атеист Наполеон, выше уровня понимания некоторых иерархов Церкви.

Но обратимся к фактам. Помнится, Горбачев недоумевал: какой же А.Солженицын, к лешему, демократ, он же монархист. Однако вот ведь незадача: Великобритания – монархия, но разве не к М.Тэтчер ездил Горбачев за «плодами учености»? Разве не у нее постигал азы демократии и других «общечеловеческих ценностей»? Даже Новодворская с Боровым, уж на что строги по части демократии и разных прочих свобод, даже они не выказывают сомнения в демократичности Соединенного Королевства. И, напротив, Российская Федерация – республика, что не помешало ничтожеству, Божьим попущением или дьявольским наваждением вознесенному на вершину власти, расстрелять из танковых пушек избранную народом Законодательную Власть, скрутить в бараний рог Конституционный Суд, положить в карман СМИ и утвердить в качестве Основного Закона страны свою хмельную волю.

Этим я вовсе не хочу сказать, что в Великобритании действительно царит демократия. Я хочу сказать лишь то, что наши патентованные российские демократы не только умишком скорбны, но и очами незрячи. Они не замечают даже то, что лежит буквально на поверхности, а именно: что монархия может быть демократичней любой раздемократической республики, равно как и республика - деспотичнее любой монархии. И не суть важно, в какой форме эта деспотия проявит себя: президентского автократизма или парламентской олигархии – хрен редьки не слаще.

Беда нынешней российской власти состоит не в том, что она сформирована с нарушением демократических норм – это производное, вторичное. Беда в том, что сама форма нынешней российской государственности носит извращенный характер. Она выстроена по принципу камеры-обскуры, в которой гражданин и чиновник поменялись местами: не гражданин здесь является субъектом права (хозяином), как того требует государственная форма организации общества, а представитель власти. И именно это обстоятельство делает нынешнюю российскую власть нелегитимной с правовой точки зрения. Ибо человек, не будучи субъектом права, не является и гражданином. Превращенный в безгласный объект права, такой человек не может быть «источником власти», Нынешняя власть избрана по правилам, фактически самочинно установленным самой властью, а потому она и де-юре и де-факто сформирована не гражданами, а толпой, не имевшей на то права. Но разве это втолкуешь людям, постигавшим юридическую премудрость у читинского Солона чешского происхождения, более преуспевшего в искусстве мошенничества, нежели в науке о праве?

Обратимся к нации. Что такое нация? Есть императивное требование той же традиционной логики: чтобы определить то или иное явление, необходимо указать лишь на такие существенные его признаки, которые были бы свойственны только данному явлению и никакому другому. В противном случае определение будет избыточным, не столько проясняющим, сколько затемняющим суть дела. Так, способность к продолжению рода, несомненно, принадлежит к существенным признакам человека. Но этим признаком обладает не только человек, поэтому оно не может входить в содержание его определения. В нашем обществоведении доминирует, правда при стыдливом умолчании источника, сталинское определение нации, которое в числе ее признаков называет общность территории, общность экономической жизни, общность языка, общность психического склада. И эти признаки действительно существенны для нации. Но являются ли они определяющими. т. е. присущими только ей?

Берем определение народности, содержащееся в одном из учебников (можно было бы взять любой другой). Читаем: народность как общность людей «характеризуется длительным совместным проживанием на одной территории, единым языком, элементами общей культуры и психического склада» (Философия, Под общей ред. Ю.А.Харина. Изд. 8-е. Минск, 2006, с. 360). Легко видеть, что в определении народности указаны те же признаки, которые входят в содержание понятия нации, кроме одного: общности экономической жизни. Но это либо недоразумение, либо лукавство. Если люди, как утверждается, длительное время проживали на одной территории, то у них просто не могло не возникнуть «общности экономической жизни». Впрочем, сами авторы учебника далее вынуждены признать, что «нации присущи все признаки, что и народности, но они характеризуются большей степенью интенсивности и целостности» (там же). Однако если это так, если нации и народности присущи одни и те же признаки, а различие между ними состоит лишь в степени выражения этих признаков, то мы не имеем никакого теоретического права рассматривать их как две самостоятельные общности. Ибо два понятия, в содержание которых входят одни и те же признаки, - это не два понятия, а одно и то же понятие. Так декретирует формальная логика. Это же утверждает и логика диалектическая, признавая разными лишь те явления, различия между которыми носят не количественный, а качественный характер.

В чем причина этой логической некорректности? И в логике ли здесь дело? Увы, дело не в логике, дело в политике. Наши обществоведы никак не могут согласиться с тем очевидным фактом, что государство покоится не на территориальной, не на экономической (хотя общность территории и экономической жизни действительно являются существенными его признаками), а на этнической основе. И именно это обстоятельство вынуждает их вступать в конфликт с логикой. Например, согласно марксистской доктрине, нация как социальная общность возникает только с установлением капиталистического способа производства. А поскольку государства появились задолго до возникновения капитализма и конституировались как национальные государства, то и пришлось постулировать наличие еще одной общности людей - народности, обладающей теми же признаками, что и нация, но нацией не являющейся. Впрочем, Энгельс вообще утверждает (не у него ли учились наши евразийцы?), что государство заменяет деление общества по кровно-родственному признаку территориальным делением. Однако это смелое утверждение не согласуется с историческими фактами.

Как историческая общность нация – это самоорганизовавшийся в государство этнос. Именно в этом ее сущность и качественное отличие от рода и племени. Нации существуют и могут существовать только в государственной форме и государства существуют и могут существовать только как национальные государства. Понятие многонационального государства – нонсенс, абракадабра, сапоги всмятку Последнее нисколько не противоречит тому факту, что ныне практически в любом государстве проживают люди разных этнических групп, ибо в любом таком государстве всегда есть государствообразующая нация. Именно государствообразующая, а не титульная – нелепый неологизм глобалистов. Государство, потерявшее свою национальную самоидентификацию, обречено на геополитическое небытие.

Как пример «многонационального государства» приводят США. Однако пример США как раз и доказывает обратное. Во-первых, отцы-устроители США мыслили это геополитическое образование отнюдь не как «многонациональное государство», а как своего рода «плавильный котел», в котором представители разных национальностей «переплавятся» в единую «американскую нацию». Увы, никакой «американской нации» не получилось. Спросите любого американца, кто он по национальности. Назовут любую, кроме американской. Во-вторых, никакого «многонационального государства» из США тоже не вышло. Получилось некое подобие тех флибустьерских республик, которые существовали некогда в районе Карибского моря (что и подтверждается их пиратской внешней политикой), и ныне США пребывают на грани развала. Если к какой-то стране и применимо понятие «колосс на глиняных ногах», так это США. Усомнившихся в справедливости сказанного мной я просил бы познакомится с книгой Патрика Дж. Бьюкенена «Смерть Запада» – весьма поучительное и увлекательное чтение.

Идея многонационального государства – идея масонская, измысленная в целях денационализации наций и разгосударствления государств, превращения человечества в безликую биомассу, подконтрольную так называемому «золотому миллиарду». И, как это ни постыдно для человечества, «мудрецы», измыслившие ее, настолько уже преуспели в своей дьявольской затее, что даже не считают нужным скрывать. Идея глобализации, выдаваемая ими за научный концепт, отражающий якобы объективные тенденции современного мирового развития, на самом деле является идеологиемой и политической доктриной, выражающей шкурные интересы «мировой закулисы» (И.Ильин).

Слагаемые этой доктрины: в экономике – «единое экономическое пространство», основанное на либеральном рынке и диктате финансово-ростовщического капитала; в политике – «правовое государство», основанное на единых «демократических стандартах», имитирующих народовластие, в культуре - нравственный нигилизм и «единые образовательные стандарты», рассчитанные на дебилизацию молодого поколения, его интеллектуальную деградацию, в религии - экуменизм, «Мировая закулиса» (Ильин) - не фантом больного воображения, в чем нас пытаются уверить. Это – реальность. Ее ослиные уши торчат и в писаниях Жака Аттали, и в откровениях Збигнева Бжезинского, и в последних трагических событиях мировой истории.

Нужно, наконец, научиться быть самими собой и перестать играть по чужим правилам. Нужно набраться мужества сказать идеологическим коробейникам, торгующим гнилым товаром: ваши «общечеловеческие ценности» - это не наши, а ваши ценности, которые вы шулерски хотите всучить человечеству под видом общечеловеческих. Сделать это открыто и жестко, без оглядки на то, что скажет заокеанская Марья Алексевна. Если нация = это самоорганизовавшийся в государство этнос (что не может быть всерьез оспорено), то Россия – государство русской нации. Исторически Россия формировалась как русское национальное государство и таковой остается и теперь, чтобы ни писали в своих «конституциях» российские шахраи (шахрай в переводе с малороссийского – мошенник). В России свыше 80 процентов населения – русские. Даже по современным международно-правовым нормам (если о них вообще еще стоит говорить, в особенности после вердикта Гаагского трибунала по Косово) Россия не многонациональное, а мононациональное государство. Нерусские народы, входящие в состав России, за единичными исключениями, вошли в нее не насильственно, а добровольно, зачастую после многократных просьб, следовательно, согласились с условиями «общественного договора», на котором было воздвигнуто Государство Российское.

Ныне модно стало говорить об имперском характере России. Особенно преуспел в этом А.А.Проханов, превративший редактируемую им газету «Завтра» в рупор «имперской идеи». Вообще, Александр Андреевич, которого я высоко ценю как прекрасного русского писателя и блестящего стилиста, в политике давно уже прочно ассоциируется у меня с чеховской «душечкой». Кого только ни прочил он в спасители России, какими идеями только не вдохновлялся! Стерлигов, , Лебедь, Тулеев, даже абрек Кадыров – все промелькнули перед нами, все побывали тут. Теперь вот новая любовь – империя, четвертая, кажется, по счету.

Но что такое империя? Империей Россия стала нменоваться при Петре 1. Что же такое случилось, что Россия из Русского Царства, каковой она была до Петра, вдруг превратилось в Российскую Империю? Может быть, неимоверно расширила свои пределы, включила в свой состав неисчислимое множество «языков»? Да ничего подобного! Та полоска земли по побережью Балтийского моря, которая была отвоевана Петром у Швеции, - мизер по сравнению с территорией, на которую приросла Россия при Иоанне Грозном, а «языки», включенные «гением Петра» в состав России, исчислялись двумя сотнями чухонцев и таким же количеством недобитых в свое время немцев и шведов. Азов пришлось с позором возвратить Турции. Так что ничем иным, кроме присущей Петру фанаберии и патологической страсти крушить все русское, переделывать на аглицкий и голландский манер, объяснить эту смену названия страны нельзя.

Но дело, в конце концов, не в этом. Дело в том, что такое империя. Неверно было бы искать разгадку в этимологии. Тем более, что слова имеют скверную привычку со временем менять свое значение. Однако и игнорировать этимологию нельзя, ибо слово, обозначившее то или иное явление, несомненно, отражало когда-то нечто существенное в явлении, которому оно дало наименование. Слово империя восходит к латинскому слову imperium, что в переводе означает власть, властвование, владычество. В античном мире это название носило лишь одно государство – Римское. И было оно переименовано в империю лишь после того, когда Рим подчинил себе множество стран и народов. Отсюда напрашивается вывод, что именно это обстоятельство и превратило Рим в империю. Однако это не так.

Особый характер Римской империи состоял в том, что она включила в себя, кроме римлян, и другие народы, а в том, что это было (да простят меня историки!) разбойное государство. Римляне как имперский народ строили свое благополучие на ограблении покоренных ими стран и народов. Именно последние поставляли Риму рабов, пополняли римскую казну и т. д. Рим действительно властвовал, а потому название «империя» как нельзя лучше соответствовало его разбойной природе. Входя в состав Римской империи, покоренные им народы не были римскими гражданами. Римское гражданство, как исключение, получали единицы за особые заслуги перед Римом. Эту римскую традицию возродила в новое время Британская империя. Имперская государственность строится по принципу господства-подчинения. Есть властвующая метрополия и есть подчиненные метрополии и обслуживающие ее колонии, зачастую имеющие разный статус, но не нарушающие общего принципа.

Так обстоит дело с империей, если считаться с историческими фактами, а не с собственными вымыслами и домыслами. Вместе с тем, именно с вымыслами и домыслами мы и имеем дело. И ведут они начало от Петра 1, отличавшегося не только грамматической безграмотностью, но, как оказалось, и политической. Полиэтнический состав России, обширность ее территории послужили для него вполне достаточным основанием, чтобы переименовать Россию в империю, хотя империей Россия никогда не была. Не была, потому что никогда не строилась по принципу господства-подчинения, митрополия-колония. Русский народ, будучи народом государствообразующим, никогда не был имперским народом, поскольку никакими преимуществами в России не пользовался – ни экономическими, ни политическими. В структурах российской государственной власти были и татары, и грузины, и армяне – да кого только не было! Даже «несчастные евреи» были представлены генерал-полицмейстером Санкт-Петербурга Антоном Дивером и статс-секретарем Государственного Совета Егором Перетцом. Можно было бы присовокупить и Шафирова, которого литератор и историк В. Кожинов произвел в великие дипломаты за умение всучить взятку турецким чиновникам. Не правда ли, удивительная «империя» эта Россия? «Красная империя», открытая колумбами из газеты «Завтра», в которой русский народ выступал в качестве донора других ее народов, - и того удивительней.

Воля ваша, но тут нужно выбирать одно из двух: либо Россия – это русское национальное государство, в котором, наряду с государствообразующим русским народом, проживают другие народы, пользующиеся всеми правами, предусмотренными ее законодательством, либо Россия – империя, в которой имперский русский народ благоденствует за счет других, эксплуатируемых им народов. Иного не дано, если, конечно, не играть бездумно и безответственно словами.

Мне могут возразить: а почему, собственно, нельзя назвать империей «многонациональное государство»? Назвать, конечно, можно. И осла можно назвать арабским скакуном. Но оттого он не приобретет ни стати арабского скакуна, ни скорости его бега. Однако не это главное. Главное в том, что эти семантические переодевания отнюдь не безобидны, они могут обернуться самыми серьезными издержками, в том числе политическими. Если империя = это просто государство, в котором проживают представители разных национальностей и этнических групп, то в мире сегодня не осталось государств, которые не были бы империями. Думаю, даже в самой малой африканской стране хотя бы один еврей да найдется. Если, конечно, его не съели аборигены. О таких геополитических галиафах, как Грузия, Латвия, Литва, Эстония, и говорить нечего - конечно же, империи. Понятие «империи», таким образом, теряет всякий смысл, поскольку оказывается полностью тождественным понятию «государство».

Большой беды в том, конечно, нет – просто у слова государство появился еще один синоним. Но может быть и хуже. Отдают ли себе наши «имперцы» отчет в том, что, называя Россию империей в собственном толковании этого понятия, они лишают ее статуса русского национального государства, превращая во второе издание США, исправленное и дополненное? Со всеми вытекающими отсюда для нее и населяющих ее народов геополитическими последствиями. Отдают ли отчет, что тем самым они лишают русский народ статуса нации? Когда какой-нибудь Шахрай или Собчак вводят понятие «многонациональный народ России» - это понятно: дремучее, как латиноамериканские джунгли, невежество этих новоявленных российских солонов и ликургов очевидно любому профессиональному юристу и политологу. Как очевидны и политические мотивы, которые движут подобными господами. Но когда в эти игрища начинают играть люди иной генерации - это вызывает недоумение.

Некоторые мыслители в имперском раже уверяют, что в основе империи всегда лежит некая мессианская сверхидея. И именно этим своим мессианством империя отличается от национальных государств, покоящихся на прозаических национальных интересах. Все это говорится на полном серьезе, без тени улыбки. Позволительно было бы, однако, полюбопытствовать, какая сверхидея вдохновляла римские легионы, вывозившие из покоряемых стран тысячи и десятки тысяч рабов? И не мессианством ли английская аристократия сколотила свои громадные состояния? Не была ли искомой сверхидеей Британской империи индустриализации «старой доброй Англии», проведенная за счет ограбления ее многочисленных колоний и полуколоний? Полно, нельзя же, в самом деле, так беспардонно насиловать и здравый смысл, и исторические факты.

Нам тоже предлагают найти «русскую идею» и поиграть в мессианство, Благодарствуйте покорно, и «русской идеей» уже вдохновлялись, и мессианствовали. Например, Владимир Ильич считал, что «русская идея» и историческое предназначение России состоят в том, чтобы быть паклей для мирового революционного пожара. Сгореть, подобно сердцу горьковского Данко, освещая путь человечеству в коммунистическое завтра. И вдохновлялись – вспомним хотя бы шолоховского Нагульного. До Ленина вдохновлялись панславизмом, удобрив русскими костями Балканы. И как же мессианствовали в СССР, «выравнивая уровни экономического развития»! Ежегодно из бюджета РСФСР изымалось в пользу «братских республик», прямо или косвенно, через социалистическую систему ценообразования, свыше 50 млрд. полновесных советских рублей. Превратили центральную Россию в «неперспективную деревню», в оазис нищеты. Сегодня находятся люди, призывающие нас вновь возродить эту мессианскую практику. Хотелось бы знать, как долго намерены мессианствовать? Пока Россия окончательно не изойдет кровью в этом своем донорстве?

Для национального русского государства равно неприемлемы ни евразийство, растворяющее русскую кровь и русский дух в некоем полиэтническом коктейле, ни национальная автаркия. Лозунг «Россия – для русских» - «глупость или измена». Ибо Россия только для русских – это не Россия. Это – резервация для русского народа, некое подобие русского гетто. Такая Россия была бы изменой исторической России, которая всегда отличалась этническим многоцветием. Однако, включая в себя двунадесять языков, она не переставала оттого оставаться русской. И не только потому, что русские составляли подавляющее большинство ее населения, но прежде всего потому, что они были государствообразующим народом, становым ее хребтом. Именно это и имел в виду И.В.Сталин, подымая тост «за великий русский народ».

Говоря об исторической России, я имею в виду не тот геополитический огрызок, над которым Ельцин и его кагал водрузили петровский коммерческий флаг. Это геополитический курьез (и трагедия России), что порядка 60 млн. русских людей, живущих на исконно русской земле, земле своих дедов и прадедов, волей трех политических недомерков в одночасье превратились в «русскоязычных мигрантов». Статус русской нации как нации государствообразующей никоим образом не может быть истолкован как ущемление чьих-то интересов. Все проживающие на территории страны граждане пользуются одинаковыми правами. Но при этом никому не позволено диктовать государствообразующему народу свою волю. Малейшие поползновения в этом направлении должны пресекаться самым жестким образом, вплоть до лишения гражданства.

Нельзя превращать страну и в свалку для этнических отбросов только лишь потому, что «бизнес-классу», видите ли, для увеличения нормы прибыли нужна дешевая рабочая сила. «Психический склад» - существенный признак нации, а «психическая несовместимость» - один из законов человеческого бытия, игнорирование которого может иметь самые трагические последствия. И никакие законы об «экстремизме» и «разжигании» тут не помогут. Это только мудрецы из «Единой России» могут думать, что психологические законы (законы!) можно нейтрализовать с помощью законов юридических, принимаемых голосованием.

Заключая, считаю не просто уместным, но и необходимым еще раз повторить то, о чем уже писал: перестав быть русской, Россия не станет «многонациональной», она просто уйдет в геополитическое небытие, а проживающие на ее территории народы превратятся в пожираемый социальный планктон, ибо ни один из них не в состоянии взвалить на себя бремя государствообразующего народа. Такова суровая реальность, изменить которую не властен никто.