В.Л. Акулов. Избранные публицистические и полемические статьи.

НАУЧНА ЛИ ИДЕОЛОГИЯ СОЦИАЛИЗМА?

     Среди множества мифов, импортированных в СССР в годы горбачевской «перестройки»  самым, пожалуй, зловещим и разрушительным был миф о ненужности или даже вредности государственной идеологии. Сделано это было с поистине макиавеллевским коварством. Корабейники «общечеловеческих ценностей» все хорошо просчитали и учли: и аллергию, которую вызывала у советского народа разложившаяся компартийная номенклатура, пожаловавшая себя в «ядро политической системы», и полное неведение гражданами СССР положения с идеологией на «цивилизованном Западе». Учтя все это, миссионеры-цивилизаторы представили дело в том свете, что  идеология – это явление сугубо  партийное и в качестве таковой  несовместима с наукой.  Не составляет исключения и идеология социализма. Социализм Маркса – это, в лучшем случае, красивая утопия, но никак не наука. Именно подобную точку зрения развивал на последнем Всемирном философском конгрессе  в Сеуле директор Института философии РАН А.А. Гусейнов. (1).  Так ли это? В самом ли деле идеология несовместима с наукой? И соответствует ли истине утверждение о сугубо партийном характере социалистической  идеологии? Посмотрим.

     Начнем с определения самого понятия «идеология». Необходимость этого диктуется тем, что понятие идеологии семантически настолько размыто, что пользоваться им в таком виде совершенно невозможно. Итак, что такое идеология? Человек преобразует мир не только по законам самого этого мира, но и в соответствии со своими потребностями. А потому, чтобы  его деятельность  была эффективной   и продуктивной, он должен знать не только законы мира, в котором живет и частью которого является, но и мир своих потребностей. Он должен знать, кроме того, в какой мере мир соответствует или, напротив, не соответствует этим потребностям. Несоответствие внешнего мира,  природного и социального, потребностям человека и является источником и побудительным мотивом человеческой деятельности. Идеология и есть система взглядов, ценностей и ценностных ориентаций, в которой аккумулируются и находят свое теоретическое выражение фундаментальные, стратегические интересы человеческих общностей (наций, классов, сословий и т. д. ).

     Поскольку в идеологии  отражаются потребности и интересы социальных общностей, постольку она содержит возможность   апробации на предмет ее истинности, т. е  соответствия, либо несоответствия этим потребностям и интересам. Фундаментальные (а не сиюминутные, конъюнктурные)  потребности и интересы,  как показывает историческая практика, могут не только не осознаваться той или иной социальной общностью, но даже принимать извращенную форму. А это значит, что  идеология подпадает под юрисдикцию науки. Но она подпадает под юрисдикцию науки и в другом отношении. Человек не может ставить свои условия ни  природе, ни обществу. Его деятельность по преобразованию природного и социального бытия в соответствии со своими потребностями будет иметь успех лишь тогда, когда эти потребности не будут противоречить объективным законам самого бытия. Поэтому идеология должна не только выражать потребности социальных общностей, но и содержать в себе, кроме того, возможность их реализации. А это требует соотнесения этих потребностей с теми конкретно-историческими условиями, в которых пребывает данная общность.  Идеология,  таким образом, не будучи сама наукой,  может быть  как научной, так и ненаучной.  Чтобы быть научной, идеология должна удовлетворять двум критериям: 1)  потребности и интересы социальной общности, идеологией которой она является, должны быть верно осознаны; 2) должны быть учтены и иметься в наличии   объективные условия, позволяющие  эти потребности и интересы реализовать. Отсутствие хотя бы одного из этих условий  превращает идеологию  в утопию.

          А теперь поставим   вопрос:  социализм Маркса – утопия или наука (точнее: научная идеология)?  Для того, чтобы вынести объективный вердикт, необходимо, как очевидно, ответить на  вышеуказанные  два вопроса: 1)  верно ли осознаны  и отражены в идеологии марксизма потребности и интересы рабочего класса?  2) верно ли определены в ней те необходимые объективные условия, при которых эти потребности и интересы могут быть реализованы?  По первому вопросу, думаю, распространяться много нет необходимости. В ценностях социализма  для  рабочего класса не нужно убеждать сегодня даже шахтеров Кузбасса, сыгравших  в свое время роковую роль в приходе к власти  Б.Ельцина и его кагала. Нет необходимости долго распространяться и на ту тему, соответствует ли  этим интересам  та система экономических и социально-политических отношений, которая доминирует сегодня в мире.  Забастовочное движение, захлестнувшее  страны Запада,  дает на этот вопрос более чем убедительный ответ. И если  оно не захлестнуло  пока Россию, то только лишь потому, что после проделанных над ними изуверских экспериментов трудящиеся России продолжают  пребывать  в состоянии шока и политической прострации. Однако первые звоночки для российских «реформаторов» и «модернизаторов» уже прозвенели. Пасхальный колокольный звон  не заставит себя долго ждать.  Остается, таким образом,  ответить на последний вопрос: является ли переход человечества к социалистической организации общества исторической необходимостью и есть ли сегодня для этого все необходимые условия? К нему и обратимся.

     Как известно,  закономерный характер общественного развития Маркс связывал с формационным устройством общества и необходимостью смены одной формации на другую. Поскольку критики Маркса,  в том числе и бывшие «верные ленинцы», как показывает их критическая практика, имеют о социологической теории Маркса весьма смутное, а зачастую и извращенное представление, есть, думаю, необходимость  тезисно воссоздать  хотя бы  ее основные, несущие конструкции. Согласно Марксу, общество в своем функционировании и развитии подчинено таким же объективным, от воли и сознания людей независимым законам, как и природа. Нет на земле такой власти, которая могла бы сказать обществу: ты должно двигаться в эту, а не в ту сторону, как нет на земле власти, которая могла бы предписать нормы поведения физическим или химическим процессам. Но между природой и обществом есть одно существенное и принципиальное различие: историческая (общественная) закономерность реализует себя только через целесообразную деятельность людей. Деятельность и есть способ существования общества, способ, каким человек как субъект исторического процесса творит свою историю. Успех этой деятельности предопределен тем, в какой мере человек осознает законы мира, в котором он живет, ибо действовать он может не по своему произволу, а только сообразуя свою деятельность с объективными законами самого этого мира и в соответствии с ними.

     В системе человеческой деятельности доминирующее положение занимает материальная деятельность, в процессе которой осуществляется своеобразный «обмен веществ» между человеком и природой. Чем определяется это доминирующее положение материального производства? Ответ очевиден: будучи природным существом, т. е. являясь частью той же природы, человек для своей жизнедеятельности нуждается в пище, жилье и иных материальных условиях, которые составляют необходимую предпосылку его общественного бытия. Материальное производство в процессе своего развития модифицируется в различные формы в зависимости от степени овладения человеком законами природы, которая находит свое материальное воплощение в производительных силах: орудиях производства, технологиях, развитии самого человека как основной производительной силы. Эти формы производства Маркс назвал способами производства.  Но человек может осуществлять свою  производственную деятельность только так или иначе кооперируясь с другими людьми, т. е. вступая с ними в определенные отношения. Совокупность этих отношений, т. е. отношений, в которые вступают люди в процессе производства, Маркс назвал производственными отношениями. Характер этих производственных отношений жестко детерминирован производительными силами, их характером и уровнем развития. Иными словами, отношения между производительными силами и производственными отношениями носят характер закона. Человек не властен устанавливать или менять систему производственных отношений, исходя из своих субъективных побуждений. «Ни одна общественная формация, - говорит Маркс, - не погибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, а новые, более высокие производственные отношения никогда не появятся раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах старого общества»» (2). Как бы предвидя возможность рецидива бланкизма на почве научного социализма, Маркс предупреждает: «…При рассмотрении таких переворотов (т. е. переходов от одной системы производственных отношений к другой – В. А.)  необходимо отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение»» (там же). Иными словами,  переход от одной общественно-экономической формации к другой должен диктоваться внутренними условиями самого материального производства, его уровнем и возможностями, а не людьми, склонными путать законы бытия с  издаваемыми ими декретами и иными юридическими актами.  К сожалению, предупреждение Маркса  было проигнорировано Лениным.  Не был услышан и голос Плеханова, напомнившим российским большевикам о предупреждении Маркса. Слишком дорогую цену заплатила Россия за этот волюнтаризм.  И это нужно признать, если мы действительно хотим поставить научный диагноз тому, что с нами произошло. Признать, не считаясь ни с какими авторитетами, ибо интересы истины дороже любого авторитета. А интересы дела и того дороже.

     Значит ли это, что кровь  была пролита зря, в чем нас пытаются уверить сегодня дети, внуки и внучатые племянники вчерашних вершителей Октябрьской  социалистической революции,  проводников последовавшей за ней политики «военного коммунизма»? Нет и еще раз нет. Речь идет лишь о страшной цене, которую пришлось заплатить нашему народу  за строительства социализма.  К началу 50-х годов ценой  поистине титанических усилий и неимоверных жертв основные задачи переходного периода были решены. Перед СССР (Россией) открывались широкие перспективы социального прогресса. Перспективы эти были заблокированы приходом к власти Хрущева, мобилизовавшим остатки старой «ленинской гвардии»  и ее отпрысков для проведения послеревоюционной  политики  большевиков с ее  экспериментаторством и волюнтаризмом.

     Согласно Марксу,  «между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит целый переходный период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и  политический переходный период, а государство этого периода может быть ни чем иным, как революционной диктатурой пролетариата» (там же). Иными словами, первую фазу коммунизма  (социализм)  Маркс и Энгельс рассматривали  как переходный период, характеризующийся остатками старого, капиталистического и зачатками нового, коммунистического общества. Ленин и тут «творчески развил марксизм»,  связав  переходный период не с социализмом как первой фазой коммунизма, а с периодом,   предшествующим этой первой фазе. Последствия не заставили себя долго ждать: вопреки Марксу, была упразднена диктатура пролетариата как политическая организация переходного периода и установлено «общенародное  государство», которое, как и следовало ожидать,  тут же превратилось  в государство  диктатуры партийной  номенклатуры – коммунистической по форме,  буржуазной по содержанию. В итоге получили горбачевскую «перестройку» и ельцинскую «революцию с лицом Елены Боннэр».

        Нет решительно никаких серьезных оснований говорить о теоретической несостоятельности или «устарелости» социализма Маркса. Напротив,  современный капитализм, в общем и целом развивается в строгом соответствии с его прогнозом. Вплоть до положения об относительном и абсолютном обнищании пролетариата. Развертывающийся на наших глазах  его глобальный кризис, отсроченный в свое время разрушением  СССР, – доказательство тому. Можно только умиляться  стенаниями  по тому поводу, что власть бросилась спасать прежде всего банковскую систему. Да разве могло быть иначе?  Ведь сама суть капитализма  и состоит в том, что он превратил деньги в товар, а потому является паразитическим по самой своей природе.  В господствующей ныне в мире  экономической парадигме  финансово-ростовщический капитал, превратился  в демиурга всего и вся.  Он полностью подмял под себя труд, мертвой хваткой держит реальную экономику. Ничего не создавая сам, он присваивает громадные богатства. Это – солитер, внедрившийся в общественный  организм и пожирающий его живую плоть. После того, как был ликвидирован  золотой стандарт денежной единицы для мирового ростовщичества наступил вообще золотой век. Это и привело к ситуации, которая сложилась  на мировом рынке: он буквально завален денежной макулатурой.  Под этим  бумажным Эверестом  капитализм и будет в конце концов похоронен.

     Сегодня уже ясно каждому сколько-нибудь смыслящему в социальной аналитике человеку:  противоречия, которыми обременено  современное общество не могут быть разрешены в рамках доминирующей ныне в мире  системы общественных отношений. Поэтому человечество уже сегодня стоит перед жесткой альтернативой: либо сменить форму своей организации, либо уйти в небытие. В этом смысле идеология Маркса является идеологией не только  рабочего класса Одновременно она является и идеологией  общечеловеческой.  Ибо вполне очевидно, что  человеческая цивилизация может сохранить себя только на пути социализма. Иного поистине не дано.