В.Л. Акулов. Избранные публицистические и полемические статьи.

         ПОЧЕМУ ИУДЕЙ НЕ МОГ СТАТЬ В РОССИИ ЧИНОВНИКОМ?

                                    (Ответ моим еврейским оппонентам)

      Говоря о  своем публицистическом  credo,  Д. И. Писарев писал: «Я не люблю вести оборонительную войну… Надо возиться с запутанною аргументациею противника, надо, как мошенника, ловить его с поличным на каждом софизме, надо сверять его лживые показания с подлинными документами, надо рассматривать в микроскоп такую дрянь,  к которой гадко прикоснуться ,  и,  наконец,  ценою всех этих трудов, располагающих к морской болезни,  приходится купить тот тощий результат, что какой-нибудь  N или M   глуп,  как пробка, или врет  хуже всякого барона Мюнхгаузена». 

       Я следую   принципу нашего  талантливого  нигилиста.  Меня  давно уже удостоили  чести быть пожалованным  в «антисемиты».  О моем «жидоедстве» поведала  в свое время  urbi et orbi  удушенная  ныне властями  за «неосторожное обращение со  спичками» (не правда ли, какая злая ирония судьбы?)  газета «Дуэль».   Я смолчал. Тему продолжили  еврейская газета  «Авив» и  некоторые еврейские сайты.  Я  остался  «тверд,  спокоен и угрюм». Мне тем более легко  было это сделать,  что  единственным «вещественным доказательством»,  уличавшем меня  в столь предосудительном умонастрении,  стало   мое выступление на судебном процессе в качестве защитника ЗАО «Православная инициатива» и   моя правота    была  подтверждена   вердиктом суда,   признавшим  иск еврейских общественных организаций  и объединений не подлежащим удовлетворению.  Так стоило ли метать бисер? Что касается второго процесса, последовавшего 10 лет спустя, когда демократия в Белоруссии распустилась цветущим садом, то не выступал я на нем отнюдь не по той причине,  что изменились мои убеждения.  Причина заключалась в другом:  я могу  играть на правовом поле, но не испытываю ни малейшего желания  скоморошничать на подмостках балагана

     Однако  всему есть  мера, терпению тоже.  Когда за тобой  Паниковским  вприпрыжку следуют по пятам, дергают за фалды  и  требуют  объяснений,   поневоле приходится, отложив дела и  преодолевая приступы   брезгливости,  отвечать.   Поводом к очередной истерике послужило то,  что я имел неосторожность указать  на факт пребывания  в структурах  русской  государственной власти   и  евреев.  Нет,  «еврейская стать»  героев  моей статьи  (Дивера,  Перетца,  Шафирова)  на сей раз  подвергнута сомнению не была.   Дискриминацию  усмотрели в другом:  еврею-де,  чтобы  попасть во власть, нужно было  отказаться от иудаизма.  Это ли не  «холокост»?

     Сущая правда, не мог иудей занимать государственную должность в  царской России.    Но    правда  эта  нуждается не только в  констатации, но и в понимании.    Учительствовать  же в подготовительном классе не входит в круг моих  профессиональных обязанностей.  Да и  вообще,  тема еврейства – не предмет для  философского осмысления,  ее  я  касаюсь лишь вскользь  и   при  самой крайней необходимости.  Мои оппоненты, по-видимому, думают иначе.  По их мнению,   именно  «еврейский вопрос»  является   «основным вопросом философии».  И именно вокруг  него  должна вращаться  до скончания века   вся  интеллектуальная жизнь человечества,   вся мировая  человеческая история. Поэтому  везде,  даже в критике  научных идей Эйнштейна и Фрейда,  в  скепсисе относительно  способности  Марка Шагала   держать в руках кисть,   а Владимира Высоцкого артикулировать звуки,  -  везде им чудится «антисемитизм». На само слово «еврей», как справедливо заметил отец сионизма,   наложено табу. Естественно, что при такой «психологической установке» логика  должна безмолвствовать,   уступая все права чувствам. А гипертрофированные чувства  не могут не  переходить  в истерику. По диалектическому закону взаимосвязи  количества в качество.

      Да, чтобы стать государственным чиновником в России,  еврею необходимо было отказаться от иудаизма.  Это – исторический факт. Но  ведь есть факты и иного рода.  В России   проживало  «двунадесять языков»,  которые исповедовали  самые разные вероучения. Власть не вмешивалась  в религиозную жизнь иноверных своих граждан. Не было у   власти никаких трений ни с исламом, ни с буддизмом, ни с язычеством – традиционными для  России  конфессиями.  Еврейский кагал тоже жил по своим законам, хотя иудаизм никогда не был, как не является и сейчас (что бы ни утверждали кремлевские сидельцы),  для России традиционной религией.  Правда, власть сурово обошлась с  «ересью жидовствующих», не жаловала и католицизм.  Но то была  борьба  не с иудаизмом и католицизмом как таковыми. То была борьба за чистоту православной веры и  прозелтезмом  Рима,  его религиозной экспансией. Никаких претензий к католицизму, например в  Польше,  русская власть не предъявляла и не пыталась оправославить поляков, как это делала Польша в отношении  православных белороссов и малороссов. Так в чем же дело?  Почему иудей не мог представлять русскую власть? Ларчик открывается  просто :  русская государственность была несовместима с идеей (и доктриной)   избранного  народа -  любого, еврейского  ли,  русского или  какого-то еще.  С  идеей,   которая составляет концептуальную  основу иудаизма.   Не мог представлять  русскую власть человек,  почитавший себя  богоизбранным,  а всех остальных –    скотами,  как то предписывают верующему иудею Талмуд  и  Шулхан  Арух.   Такая вот дискриминация  по-русски. Такая  возведенная русскими людьми  «тюрьма  народов».  Уразумели, господа?   Тогда честь имею.  К сказанному могу  лишь добавить:  если уж нельзя в ближайшей перспективе  возродить  русскую монархию, то необходимо возродить хотя бы  эту  старую   русскую традицию.

     Генрих Гейне как-то обронил:  «В жизни мне не случалось ступить и шагу, чтобы не натолкнуться на трех дураков  кряду.  Вот почему мне так грустно».  Мне тоже грустно. И по той же причине.