В.Л. Акулов. Избранные публицистические и полемические статьи.

      МАРКСИЗМ:  ОТ АЛЛИЛУЙЯ ДО АНАФЕМЫ

      Tempora mutantur et nos mutamur in ilis. Так говорили древние. Сегодня этот афоризм следовало бы перефразировать  так: imperium mutantur… et cetera. Еще совсем недавно марксизму принято было курить фимиам и слагать в его честь акафисты. Ныне - предают анафеме. Торжественное аллилуйа сменилось звуками козлиного рога, именуемого шафар, - инструмента, который возвещал   отлучение правоверного иудея от синагоги. В социальной науке и общественном сознании культивируется негативное отношение к  марксизму как виновнику «советского тоталитаризма». Некоторые  горячие головы доходят в этой негации до того, что корни марксизма ищут  не в реальностях жизни и закономерностях  развития общественной науки,  а в еврейском происхождении Маркса.  Есть поэтому прямая необходимость  в том, чтобы обратиться к  теме  специально. И  не только  в интересах истины (хотя это тоже не маловажно), но прежде всего в интересах  дела.

     Нет ничего опаснее для путника, чем миражи и болотные огни, и нет ничего пагубнее для власти (и общества), нежели ложно означенные ориентиры и цели. Идеология  государства  должна опираться не на эмоции, не на благие пожелания, а на прочный фундамент науки, свидетельствовать не только свою политическую целесообразность, но и научную состоятельность.  А это невозможно без обращения к тем теоретическим достижениям, которые накопила общественная наука,  а следовательно, и без обращения  к  марксизму. Ибо, как бы критически к нему ни относиться,  ничего даже близкого по глубине и   богатству  теоретического содержания обществоведение после Маркса создать не сумело. Факт этот давно признан академической наукой Запада. Так стоит ли уподобляться  либердемовской  шушере,  которая при одном упоминании имени  Маркса  впадает в истерику,  пучит глаза и  брызжет пеной.   Никто не отрицает права каждого человека соглашаться либо не соглашаться с Марксом. Но, чтобы не соглашаться,  Маркса необходимо знать. Таково императивное требование науки, исключающее какой бы то ни было "плюрализм”.

     Прежде всего необходимо строго различать социологическую теорию Маркса и марксистскую концепцию социализма. Это отнюдь не одно и то же. Социологическая теория Маркса, как и всякая научная теория,  индеферентна по отношению к классам и их идеологиям. Она дает общую картину законов развития общества как материальной системы.  Концепция социализма Маркса  носит частный характер, являясь идеологией пролетариата.. Она опирается на социологию Маркса,  вытекает из нее, но ей не тождественна. Вот почему, кстати,  многие ученые,  не приемля марксистскую идеологическую доктрину социализма,  весьма высоко  оценивают вклад Маркса в социологию.

     Огромная заслуга Маркса перед обществоведением  состоит в том, что он впервые представил развитие общества как естественноисторический процесс,  т.е. как процесс, имеющий свою собственную внутреннюю логику.  Общество в своем функционировании и развитии подчинено, согласно Марксу,  таким же объективным, от воли и сознания людей не зависящим  законам, как и природа.. Однако между природой и обществом есть и принципиальное различие:  историческая (общественная) закономерность реализует себя, в отличие от природы,  не иначе, как только через  сознательную и целеполагающую  деятельность людей. Деятельность и есть способ существования общества, способ, каким человек как субъект исторического процесса творит свою   историю. И эта деятельность тем успешнее, чем больше осознает человек законы мира (природного и социального), в котором живет и частью которого является.. Ибо действовать он может продуктивно, лишь сообразуя свою деятельность с объективными законами самого бытия. Только так и не иначе. Иными словами,  сознательный и целессообразный характер  исторического процесса не отменяет его объективности.. И человек в своей деятельности может реализовать лишь то, что потенциально заложено в самой природе,  в том числе и социальной, он не может диктовать ей свои условия.

     Вот эта истина социологической науки оказывается выше интеллектуальных возможностей российского политического бомонда вообще и российского ".профессионального парламента” в частности.   Смысл своей законотворческой деятельности последний  видит не в том, чтобы, анализируя  объективные процессы,  протекающие в различных сферах общественной жизни, их тенденции,  давать им соответствующее правовое обеспечение,  т.е. принимать законы, которые регулировали бы эти процессы, а в том, чтобы лобировать  интересы тех или иных социальных групп и создавать условия для удержания собственной власти. Стоит ли после этого удивляться, что все в нынешней России идет либо вразнос, либо наперекосяк. Закончится это очень плохо и для России, и для ее "профессионального парламента”.

     Я далек от того, чтобы все  беды России списывать на некомпетентность российского властного триумвирата – думских, президентско-правительственных и судебных чиновников.  Огромную роль  играет  здесь и психология  временщиков, одержимых страстью урвать  куш побольше,  благо  подвернулась такая возможность, и колониальный характер нынешней российской власти, ее подконтрольность  "вашингтонскому Хозяину”.   И все же   дремучее невежество  тех, в  чьих руках оказалась  сегодня судьба России, просто поражает. Они упорно рубят сук, на котором сами же и сидят. Впрочем, это, кажется,  родовая черта  всей нынешней "политической элиты”. Посмотрите на  тот же Европарламент – это же клиника Ламброзо.

      Я приношу свои извинения серьезному читателю, что буду  потчевать его банальностями. Но что же прикажете делать, если  даже для людей, украшенных докторскими степенями и академическими званиями, эти банальности являются зачастую подлинным откровением. В чем я и имел возможность лишний раз убедиться на Международной научной конференции, посвященной 50-летию Института философии НАН Белоруссии.

     В отличие от своих предшествеников Маркс  видел конечную причину общественного развития не в политике, не в праве, не в общественных идеях, даже не в классовых интересах (как это ни покажется странным для людей, изучавшим Маркса по популярным   советским учебникам), а  в производстве материальных благ. Обстоятельство это и послужило поводом  назвать социологическую теорию Маркса "экономическим материализмом”.  И все бы ничего. Плохо то, что отсюда был сделан вывод, что Маркс  все сводит к экономике. В этом–де  и проявилась его еврейская стать. А это уже полнейший вздор. . В чем смысл   тезиса Маркса?  Он прост и самоочевиден. Человек – не небожитель, он органическая часть  природы.  И как природное   существо  не может не взаимодействовать с природой. Хотя бы потому, что   строит  себя из  ее  вещества. Материальное производство и есть процесс, в котором осуществляется своеобразный  "обмен веществ” между человеком и природой. Материальное производство, таким образом, является предпосылкой и необходимым условием не только общественного бытия человека, но и просто  сохранения его как биологического вида.  Не может быть  никакой человеческой истории, если нет самого  человека. Ничего большего  тезис Маркса не означает. Все остальное – результат "творческого развития марксизма”.

    Как слагаемое общественной закономерности материальное производство, в свою очередь, носит, согласно Марксу,  закономерный характер, т.е подчинено определенным законам.  Оно, в частности, принимает различные формы  в зависимости от степени овладения человеком силами природы.  Эта степень могущества человека  находит свое материальное воплощение в производительных силах общества,  т.е. в тех средствах, которые использует человек в процессе производства:  орудиях труда,  технике, технологиях,  физическом и духовном развитии самого человека как основной производительной силы. Эти качественные формы производства Маркс назвал способами производства.

      Но материальной деятельностью люди   занимаются не  в одиночку. Даже животные, чтобы выжить, организуются в стада,  стаи, колонии, прайды и  т. д.  А у человека нет ни скорости бега  гипарда,  ни крепости мускулов льва, ни рогов буйвола. Люди в процессе трудовой деятельности тоже  вцнуждены так или иначе кооперироваться, т.е. вступать  между собой в определенные отношения. Совокупность отношений, в которые вступают люди в процессе материального производства, Маркс назвал производственными  отношениямими.  Характер этих отношений  не произволен, т. е. зависит не от желания людей, а жестко детерминирован уровнем развития и характером производительных сил. Иначе говоря,  производственные отношения долэны соответствовать  производительным силам. И в этом тезисе Маркса  опять-таки ничего нет такого, что заставляло бы удивленно таращить глаза. Мы имеем   здесь всего лишь частное проявление  хорошо известного науке общего закона: форма объекта должна соответствовать его содержанию. Если изменяется содержание способа производства, то это не может не сказываться на характере тех взаимосвязей, которые существуют между его элементами, т. е. между производственными отношениями,  его формой.

     Закономерность эта подтверждается  и фактами реальной истории. Известно, что первобытное общество  пребывало в состоянии, которое Гоббс характеризовал как belum omntum contra omnes (война всех против всех). Естественно, брали и пленных? Что с ними делали? Либо убивали и поедали, либо, как исключение,  превращали в соплеменников. И лишь потом, значительно позднее,  стали превращать в рабов. Почему? Под воздействием доктрины «прав человека» и деятельности правозащитных организаций? Цивилизовались и бездумно ввели, как российская Дума,  мораторий на смертную казнь? К счастью для первобытного человека не было тогда еще ни  Думы, ни   правозащитников. Правила поведения диктовала сама жизнь. Сколько мог произвести первобытный дикарь своей дубиной,  каменными топором и  ножом?  Ровно столько, чтобы,  дай Бог, самому утолить голод. Так зачем же такого превращать в раба?  Какой смысл? Не целесообразнее ли воздеть на шампур, пока он еще в теле? Увы, уровень развития производительных сил диктовал и соответствующий характер экономических отношений...

     В системе производственных отношений  важнейшим   элементом    является  отношение к срелствам производства. Эти отношения могут носить либо общественный, либо частный характер, т. е.  средства производства могут принадлежать либо всему обществу, либо каким-то общественным классам.  Переход от одной системы  производственных (экономических)  отношений к другой  опять же не произволен,  а вызывается  изменениями в производительных силах. "Ни одна общественно-экономическая формация, - говорит по этому поводу Маркс, - не погибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, более высокие производственные отношения никогда не появятся раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общетва” (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч.. изд. 2-е, т. 13. М., 1959, с.7). Волюнтаристское вмешательство в этот процесс может иметь лишь один результат: полное разрушение производства. Что и подтвердила политика "военного коммунизма”.

     Сложившуюся в ходе общественного производства систему производственных отношеий Маркс назвал экономическим базисом  (основой, фундаментом) общества. И это естественно, если учесть ту роль, которую играет производство в жизнедеятельности  общественного человека. Но  этим отношениям  необходимо дать юридическое закрепление и политическое обеспечение. Этой цели и  служит создаваемая юридическая и политическая надстройка,  т.е. система законодательства и институты власти, призванные стоять на страже данных экономических отношений.  Ничего другого надстройка, по Марксу, в себя не включает. И уж во всяком случае никакого отношения к ней не имеют  формы общественного сознания – философия, религия, искусство, мораль и т.д. и т. п.. У людей белой расы черт черный, у негроидной – белый. Объяснять это характером экономичесеких отношений – до такого могли додуматься разве что  выпускники Института красной профессуры,  которые и отнесли  к надстройке все внеэкономические проявления общественной жизни, поставив  их в  прямую зависимость от экономики. Подобное извращение марксизма зло высмеял в свое время Г.В.Плеханов. Послушать этих людей, саркастически заметил он, окажется, что, когда Кант писал о науменах и феноменах, то "норовил в карман буржуазии”.

     Людям,  которые сомневаются  в научной состоятельности учения Маркса о базисе и надстройке, я посоветовал бы обратиться к тому частоколу юрилических норм, которыми нынешние хозяева России огородили уварованную   ими у народа собственность и власть, какие силы привлекли для их защиты. Может кто-то думает, что замена милиции на полицию  не содержит в себе никакого политического смысла и носит чисто формальный характер?  Может быть внесение изменений в так называемый закон об так называемом "экстремизме” преследует всего лишь интересы  русской стилистики? Ошибаетесь,  эти временщики  намерены  устроиться, как сказал бы Ленин, "всерьез и надолго”, возводя юридическую и политическую надстройку.

     Не хлебом единым жив человек. И Маркс это знал не зуже, чем вчерашние его  малограмотные апологеты, а ныне  - такие же хулители. Обшественное бытие человека, конечно же,  не сводится к одной экономике, оно несоизмеримо богаче и многобразнее. И определяется множеством факторов, лишь одним из которых  является фактор экономический. Но именно он, этот экономический фактор,  в главном и существенном характеризует специфику общества как материальной системы. Животные довольствуются тем, что дает им первозданная природа. Человек довольствоваться этим не может. Чтобы сохранить себя как вид и род он должен  преобразовать ее в соответствии со своими возрастающими потребностями.  Вот вам и весь "экономический материализм” Маркса. Все остальное – от лукавого.  Спорить с ним, значить уподобляться тем щедринским генералам, которые были убеждены, что французские булки растут на деревьях.

     Развитие общества, по Марксу, осуществляется, как было уже сказано,  путем смены общественно-экономических формаций. Развив все заложенные в ней потенции,   общественно-экономическая формация  теряет свою "разумность”,  уступая место другой. Этот переход  и есть социальная революция, т. е. коренная ломка старой  системы экономических отношений и охраняемой ее  надстройки и замена их новыми.  При этом Маркс строго различает революцию как замену одной системы общественных отношений другой и форму, в которой эта замена может произойти. Он, к примеру,  вполне допускал возможность перехода России к социализму мирным путем через крестьянскую общину. Обвинение марксизма в разрушительных тенденциях ни на чем, кроме невежества и политической ангажированности, не основано. Если уж кого и обвинять в разрушительных тенденциях, так это ту интеллектуальную жакерию, которая, критикуя Маркса,  освящает своим пером современный международный бандитизм, размахивающий оливковой веткой.

      Социальная революция происходит не потому, что этого кому-то хочется. Она порождается внутренней логикой самого общественного производства,  его противоречиями и потребностями  дальнейшего развития. "На известной ступени своего развития,- говорит Маркс, - материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями…  Из форм развития производительных сил эти отношения впревращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции” (там же).   Социальная революция,  таким образом, как это ни покажется странным прагматичному уму буржуазного идеолога,  совершается не  в интересах того или иного  общественного класса  (это –  вторичное), она диктуется  потребностями социального прогресса, сохранения самой человеческой цивилизации.

      Бушующий ныне в мире глобальный экономический (и не только экономический) кризис со всей очевидностью демонстрирует глубину и эвристическую плодотворность социологической доктрины марксизма. Сегодня каждому, хоть что-то смыслящему в аналитике  человеу ясно: противоречия, которыми обременено современное общество, не могут быть разрешены в рамках доминирующей ныне в мире системы общественных отношений. Поэтому человечество уже сегодня стоит перед жесткой альтернативой: либо сменить форму своей организации, либо уйти в небытие. Третьего тут не дано, как бы ни изворачивались "мировые лидеры”, на какие бы ухищрения ни шли. Спровоцированный ими пожар в арабском мире, на котором они намерены погреть руки,  положения не спасет. И в огне, который разожгла эта международная банда, провозгласившая себя "мировым сообществом”, она же и сгорит. Трагично то, что  в могилу за собой она  вполне может потянуть и все человечество.    

     На основании  открытого им экономического закона  Маркс сделал вывод:  социализм – не выдумка мечтателей,  а та форма общественной организации, которая неизбежно придет на смену капитализму. В  рамках капиталистической частной собственности на средства производства экономика дальше развиваться не может. Почему не может и в чем принципиальное отличие социалистической экономики от капиталистической?  Социалистическая экономика ориентирована на потребности и интересы общества; капиталистическая – на интересы отдельного потребителя. Целью  социалистической экономики является, как неуклюже было сформулировано в советских учебниках, "удовлетворение постоянно растущих нужд трудящихся”;  целью капиталистической – прибыль.     Бизнес пойлет туда,  где выше норма прибыли. Торговля ли это человеческими органами или наркотиками,  женскими телами или национальными интересами (а передача стратегических объектов экономики зарубежным "инвесторам” – это и есть торговля национальными интересами) – бизнесу до всего этого дела нет. Есть спрос – будет предложение. А дальше – хоть трава не расти. Поэтому он и требует  полного невмешательства государства в его хозяйственную деятельность. (Этот идеал капитилистической экономики и заложен, кстати,  кремлевскими умниками в программу президента Путина-Медведева). Бизнес по внутренней  своей природе,  по самой своей сути асоциален, безроден и бесчеловечен. В этом смысле социализм Маркса как антипод этой системы, будучи идеологией пролетаиата, выходит за ее рамки, выступая  уже в качестве идеологии общечеловеческой.

      Значит ли это, что творчество Маркса, в том числе и его концепцию социализма, следует канонизировать, а самого Маркса пожаловать в апостолы? Конечно, нет. Концепция  Маркса. содержит ряд положений, непремлемых, на мой взгляд,  как с теоретической точки зрения, так и с точки зрения  реальной политики. Да, социализм – обшая судьба человечества, альтернативы ему нет. Но отсюда вовсе не следует, что его приход приведет к унификации человеческого сообщества, превращению его в некую лишенную структуры социомассу, в некое подобие Океана из "Солириса” Станислава Лема. Общее не существует вне единичного и особенного, и унификация также смертельна для человечества, как и атомизация. Поэтому социализм, во-первых, вряд ли победит во всех странах более или менее одновременно, во-вторых, вне всякого сомнения, вытупит в национальных формах. Современный глобализм  и мировой коммунизм  -   это близнецы-братья,  порожденные одной и той же теоретической матушкой, т.е. имеющие один и тот же  гносеологический источник. И "Мировое правительство”, которым грезят глобалисты, - тот же Коминтерн, только цвета разные – Комминтерн красный, а "Мировое правительство” голубое.

     Линейность исторического процесса –  азиллесова пята  социологиологической теории Маркса, поэтому   его формационный подход  к обществу   должен быть скорректирован цивилизационным.  Даже если брать одно только материальное производство, то и оно, будучи подчинено универсальным законам, несет на себе печать специфики, определяемой целым рядом факторов.  И род занятий населения, и орудия труда, и средства производства – все это существенно зависит от тех природных и иных условий, в которых живет человек. В Заполярье не выращивают пшеницу,  а в степях Причерноморья не занимаются моржовым и тюленьим промыслами; добывающая промышленность развита почему-то на Уроле и в Сибири, а не на Смоленщине; Исландия не экспортирует цитрусрвые, а Бразилия не ввожит в страну кофе..  Капитализм США не похож на каптитализм Японии. Теперь уже очевидно всем,  кроме наших роскоязычных либерал-реформаторов,  что менталитет русского человека  вообще не приемлет западную  модель экономики. Но если нельзя унифицировать даже экономику, то что говорить о других сферах общественной жизни? 

    Линейность исторического поцесса в  концепции Маркса существенно сказалась на рещении и иных социологических  проблем, в частности,  государства и нации.  Марксизм  справедливо связывает возникновение государства с разделением труда и основанной на нем структуризацией общества. Но эту структуризацию  он почему-то сводит лишь к возникновению классов, а общественные противоречия – к классовым противоречиям.  Согласно марксизму, с появлением частной собственности общество поляризуется на класс имущих и класс неимущих и  возникает  возможность эксплуатации одним классом другого. Дабы эта возможность перешла в действительность потребовался особый орган, который узаконил бы "право имущего класса на эксплуатацию неимущих и господство первого над вторым. И такое учреждкеие явилось. Было изобретено государство” (там же, т. 2, с.163). Государство, таким образом, - это    продукт   классовых противоречий,  орудие, с помощью которого один класс навязывает свою волю  всему обществу. Вместе с исчезновением классов исчезнет и государство, уступив место общественному самоуправлению.

     Такая редукция не согласуется с историческими фактами. Структуризация общества началась  раньше возникновения классов и не исчерпывается классовой структурой. Соответствено, и общественные противоречия нельзя сводить лишь к классовым противоречиям – они несоизмеримо богаче и разнообразнее.. Но если все это так, то, видимо, и государство возникло раньше возникновения классов и является продуктом не только классовых противоречий.  И его судьба отннюдь не привязана жестко к судьбе классов.

      Но марксизм допускает еще более серьезную ошибку: он отождествляет государство как особую форму самооранизации общества с формируемыми обществом органами управления государства. Впрочем, эту ошибку он делит со всем  современным обществоведением – социологией,  теорией государства и права, политологией. И это отождествлеие имеет далеко идущие политические последствия. Оно извращает истинное соотношение между обществом и  институтами власти, выстраивая  государство по типу  камеры-обскуры, в которой не гражданин является хозяином государства, а чиновник.     

     Государство – явление не классовое.  Истина состоит в том, что имущие  классы использовали и используют государственную организацию общества в своих классовых интересах, извращая  в этих целях и ее истинную природу. А это далеко  не одно и то же. Нельзя отождествлять сущность  явления с  его функциями.  Объект может выполнять и совершенно не свойственные ему функции. Твеновский герой колол грецкие орехи большой королевской печатью. Но отсюда не следует, что   сущность  и предназначение большой королевской печати заключаются именно в том, чтобы колоть орехи.  Государство – не вчерашний день истории, как считали классики марксизма и что пытаются внушить человечеству идеологи глобализма. Напротив,  это та форма организации, в которой современное общество только и может существовать.  И задача состоит в том, чтобы, очистив от извращений и искажений, воссоздать государство таким, каким ему и надлежит быть: формой  политической самоорганизации общества, а не сообществом чиновников, повязанных корпоративным чиновничьим интересом.

     Как следствие искаженного представления о государстве является и искаженная трактовка марксизмом  нации.  Я не устаю напоминать (хотя, увы, без особого успеха) элементарное требование  логики: если вы хотите дать представление о каком-либо явлении, укажите лишь на такие его признаки, которые свойственны только данному явлению и никакому другому. Тем самым вы вскроете сущность данного явления и отличите его от любого другого явления. В противном случае ваше определение будет избыточным, уводящим от сути дела.

      В какой мере те признаки, которыми марксизм наделяет  нацию,  отвечают этому требованию? В числе этих признаков он называет: общность территории, общность экономической жизни, общность языка, общность психического склада.  И все эти признаки действительно существенны для нации. Вопрос в том,  являются ли они определяющими, т. е. причущими только ей? Увы, всеми этими признаками обладает  уже  первобытная орда, не говоря уже о племени и  роде. Более того, ими обладают даже социальные животные. Каждый львинный прайд, стая волков, клан гиен и т. д. имеют свою территорию, которую они защищают не менее жестко, чем это делают люди.  Правда, территория эта не ограждена пограничными столбами  – животные метят ее иным способом (что, видимо, и смутило Энгельса). Но это не меняет сути дела. "Общность экономической жизни” также свойственна животным – охотяться они, как правило, не в одиночку, а прайдом, стаей, кланом.   Есть у них и "общность языка” – так называемые паралингвистические языки, с помощью которых они общаются между собой. И это естественно: общность не может существовать без средств коммуникации.  Ничего не могу сказать относительно "психического склада” – не зоопсихолог. Но даже на основе чисто эмпирического опыта можно заключить, что по своему "психическому складу” львы отличаются от зебр,  а гиены от  антилоп.

     Таким образом,  в указанных марксизмом признаках нет ни одного такого, который составлял бы сущностную  характеристику нации. Если бы марксизм не отождестялял государство с органами его управления, если бы он видел в государстве особую форму организации самого общества, он  пришел бы к единственно возможному выводу: искомой сущностной характеристикой  нации является то, что это форма государственной общности.  Нация – это и есть самоорганизоввшийся в государство этнос. В этом ее сущность,  в этом ее качественное отличие от любых иных форм человеческих общностей., в том числе от рода и племени. Нации существуют и могут существовать только в государственной форме, а государства  – только как национальные государства.  Государство  покоится не на территориальной, не на экономической (хотя эти признаки и весьма сушественны для него), а на этнической основе. Лишенное своей национальной самоидентификации, государство  фатально обречено на геополитическое небытие.

     Если бы марксизм понял все это, ему не пришлось бы  насиловать  исторические факты. Например. Энгельс, говоря о государстве, утверждает, что  здесь деление людей по кровно-родственному признаку уступает место территориальному делению. Но ведь это  противоречит фактам истории. История, напротив, свидетельствует, что государства возникают первоначально как национальные государства, формируясь на основе племен и союзов племен, т. е общностей, повязанных кровным родством.  И лишь затем некоторые из них превращаются в полиэтнические. Но и в этом случае они продолжают сохраняться как национальные, поскольку государствообразующей в них остается  нация, положившая начало государству.  Обстоятельство это нашло отражение уже самом  названии государств: Англия, Франция, Германия, Дания, Россия и т.д.  Конечно, почти во всех современных государствах проживают люди разных этнических групп. Но это отнюдь не делает эти государства  "многонациональными”.  Почему забили тревогу французы, немцы, англичане? Да потому что идиотская имиграционная политика властей поставила и французов и немцев, и англичан перед реальной перспективой потерять свою национальную идентичность, а вместе с ней и свою государственность. Любой человек, прибывший в чужую страну,   должен знать, что живет он в национальном государстве того или иного народа и не пытаться навязывать этому, государствообразующему, народу  свои нормы поведения. А то  ведь может случиться и так, что какая-нибудь   диаспора  "афромосквичей”, ссылаясь на свои  исторические традиции и  "права человека”,  забъет на ужин себе Валерию Ильиничну Новодворскую – и что станется тогда с "суверенной демократией” России? Кто будет зашишать либеральные ценности, отстаивать невмешательство государствееной власти в суверенное право личности следовать своему данному природой инстинкту и своим благоприобретенным  цивилизационным наклонностям?

     В заключение возвращусь к экономике, поскольку некоторые аспекты этой проблемы  порождают недоразумения. В частности, остается  неясным, каково отношеиие социализма к частной собственности? На мой взгляд,  проблемной для социализма  она является  лишь постольку, поскольку:

а) не соответствует современному уровню развития производительных сил общества, являясь тормозом на пути экономического прогресса;

б)  культивирует космополитизм и духовную деградацию;

в) является источником эксплуатации и инкубатором для выращивания социальных паразитов.

     Во всем  остальном социализм вполне совместим с существованием частной собственности,  предоставляя  возможность каждому человеку реализовать себя в любой форме хозяйственной деятельности. Ибо для теории классов принципиальное значение имеет не собственность как таковая,  а использование ее в качестве инструмента эксплуатации чужого труда и источника обогащения. Не  следовало бы также забывать,  что право собственнгости – это право распоряжения этой собственностью и возможность контроля за использованием результатов общественного труда. Если общество лишено этого,  то так называемая общественная (государственная) собственность на поверку оказывается собственнгостью государственной бюрократии, которая и превращается в класс эксплуататоров.   

      Ликвидируя класс собственников  как носителей эксплуатации, социализм  не ставит перед собой нелепой задачи ликвидировать разделение труда и, следовательно, социальную структуру общества.  Напротив, он кровно заинтересован в том, чтобы каждый человек имел возможность развить все заложенные в нем природой потенции.  Бесталанных людей не существует, как не существует и людей, обладающих одинаковыми или всеми талантами. Если человек не отличает звука гобоя от паровозного гудка, бессмысленно во имя ликвидации различия между умственным и физическим трудом предлагать ему дирижерскую палочку. Процесс социализации социализм рассматривает в неразрывной связи с гуманизаций, видя в них лишь оборотные стороны единого процесса формирования личности

 Р.S.  То и дело слышу: для националиста высшей ценностью является нация. Воистину так! Однако эта верная сама по себе максима останется пустой деклараций без ответа на другой вопрос: как сохранить нацию? Для этого нет  сегодня иного пути, кроме создания национального социалистического государства как формы  ее, нации, самоорганизации. Принципиальная несовместимость идеологии национал-социализма, с одной стороны, коммунизма в его марксистско-ленинской ипостаси, национал-демократизма, национал-либерализма – с другой,  состоит, таким образом, вовсе не в приверженности к той или иной экономической системе, тому или иному государственному устройству или к той или иной форме государственного  правления - все это, по большому счету, частности. Вопрос гораздо глубже. Все  вышеназванные идеологии фатально ведут к ликвидации национально-государственных образований, наций, а следовательно, и к деградации  человечества как такового, к гибели человеческой цивилизации вообще. Ибо любая энтропия, природная ли или социальная, несовместима с объективными законами бытия.